М. Вебер: концепция социального действия и его типов

Федеральное агентство по образованию
Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования
Тульский государственный университет
Кафедра социологии и политологии
Курсовая работа
по дисциплине «История социологии»
на тему
М.Вебер концепция социального действия и его типов
Студент гр. 820491 Окорокова Е.А.
Научный руководитель канд. ист. наук,
доц. Мартынова Т.М.
Тула 2010

План
Введение
1. Основные методологические принципы социологии М. Вебера
2. Социальное действие как предмет социологии
3.Классификация социальных действий, предложенная М. Вебером
3.1 Шесть типов социального действия по их ориентации
3.2 Особые виды социального действия по М.Веберу
Заключение
Список литературы

Введение
Макс Вебер, находясь под влиянием идей И. Канта, его последователей — неокантианцев Г. Риккерта и В. Виндельбанда, начал с изучения экономической истории. Исследуя проблемы взаимоотношения экономики с другими сферами человеческой деятельности — политикой, правом, религией и т.д., Вебер пришел к выводу о необходимости специально заняться социологией, в основном социологией экономического поведения людей. Причем его интересовала деятельность не небольших групп людей, а индивидов, именно их экономическое поведение и его мотивация. Это поведение он и считал социальным действием.
Теория социального действия представляет собой «ядро» социологии М.Вебера и поэтому её значение для профессиональной подготовки социолога очень велико, т.к. он создал одну из наиболее фундаментальных концепций социологической науки за все время ее существования — теорию социального действия как инструмента для объяснения поведения различных типов людей[1]. Эта тема плохо изучена.
Объектом данной КР является социологическое творчество М.Вебера, предметом – концепция социального действия и его типов.
В КР ставится цель определить методологическое значение концепции социального действия и его типов.
Задачи КР решаются следующим образом
1. Выделить основные методологические принципы социологии М.Вебера
2.Раскрыть определение социального действия как предмета социологии
3.Обозначить классификацию социальных действий, предложенных М.Вебером.
Первоисточниками для написания КР являются труды М.Вебера «Основные социологические понятия» и «О некоторых категориях понимающей социологии».
Теоретико-методологической основой для написания данной КР являются положения и выводы[2].
Методами исследования выступают общенаучные методы логический и сравнительный.
Использован конкретно-исторический подход.

1. Основные методологические принципы социологии М.Вебера
Методологические принципы веберовской социологии тесно связаны с теоретической ситуацией западного обществознания конца XIX в. Особенно важно правильно понять отношение Вебера к идеям Дильтея и неокантианцев[3].
Проблема общезначимости наук о культуре стала центральной в исследованиях Вебера. В одном вопросе он согласен с Дильтеем разделяет его антинатурализм и убежден, что, изучая человеческую деятельность, нельзя исходить из тех же методологических принципов, из которых исходит астроном, изучающий движение небесных тел. Как и Дильтей, Вебер считал, что абстрагироваться от того, что человек есть существо сознательное, не может ни историк, ни социолог, ни экономист. Но руководствоваться при изучении социальной жизни методом непосредственного вживания, интуиции, Вебер решительно отказывался, поскольку результат подобного способа изучения не обладает общезначимостью.
Согласно Веберу, основная ошибка Дильтея и его последователей — психологизм[4]. Как ни парадоксально, но Вебер в ходе своих исследований вынужден был пользоваться категорией, против которой он возражал Дильтею и другим представителям интуитивизма. Правда, понимание у Вебера имеет иное значение, чем в интуитивизме.
Необходимость понимания предмета своего исследования, согласно Веберу, отличает социологию от естественных наук. «Как и всякое событие, человеческое… поведение обнаруживает связи и закономерности протекания. Но отличие человеческого поведения состоит в том, что его можно понятно истолковать». То обстоятельство, что человеческое поведение поддается осмысленному толкованию, предполагает специфическое отличие науки о человеческом поведении (социологии) от естественных наук. Именно здесь усматривал различие между науками о духе и науками о природе Дильтей.
Однако Вебер сразу спешит отмежеваться от Дильтея он не противопоставляет «понимание» причинному «объяснению», а, напротив, тесно их связывает. «Социология (в подразумеваемом смысле этого многозначного слова) означает науку, которая хочет истолковывающим образом понять социальное действие и благодаря этому причинно объяснить его в его протекании и его последствиях». Отличие веберовской категории понимания от соответствующей категории Дильтея состоит не только в том, что Вебер предпосылает понимание объяснению, в то время как Дильтей их противопоставляет, — понимание, кроме того, согласно Веберу, не есть категория психологическая, как это полагал Дильтей, а понимающая социология в соответствии с этим не есть часть психологии.
Рассмотрим аргументацию Вебера. Социология, по Веберу, так же, как и история, должна брать в качестве исходного пункта своих исследований поведение индивида или группы индивидов. Отдельный индивид и его поведение является как бы «клеточкой» социологии и истории, их «атомом», тем «простейшим единством», которое само уже не подлежит дальнейшему разложению и расщеплению, социальные институты существуют только в той мере, в какой индивиды предают ей им значение. Поведение индивида изучает, однако, и психология. В чем же отличие психологического и социологического подходов к изучению индивидуального поведения?
Социология, говорит Вебер, рассматривает поведение личности лишь постольку, поскольку личность вкладывает в свои действия определенный смысл[5]. Только такое поведение может интересовать социолога; что же касается психологии, то для нее этот момент не является определяющим. Таким образом, социологическое понятие действия вводится Вебером через понятие смысла. Социология не только понимающая наука, но и наука, изучающая причинные (казуальные) связи.
Подлинный предмет понимающей социологии — смысловая связь поведения.
В своих методологических исследованиях Вебер, в сущности, присоединился к неокантианскому варианту антинатуралистического обоснования исторической науки.
Целерациональное действие выбрано Вебером в качестве идеального типа социального действия[6].
Если принять во внимание, что М.Вебер берет в качестве исходной категории тот идеальный случай действия, когда оно не может быть расщеплено на две разные реальности – смысловую и психическую, когда цель действия и цель действующего не расходятся между собой, то вопрос о том какую концепцию понимания разделяет он — риккетовскую или дильтеевскую,- оказывается снятым. Ибо можно сказать, что Вебер разделяет и ту и другую, так же как и можно сказать, что он не разделяет не той не другой. Ведь неокантианская точка зрения, и точка зрения философии жизни предполагают реальность смысла и реальность эмпирическую уже расщеплёнными. Вебер же в своем понятии целерационального действия берет обе эти реальности в том пункте, где они ещё тождественны, и именно это допущение их тождественности служит тем инструментом (идеальным типом), с помощью которого он препарирует социальную действительность. Исходя из совпадения обеих этих реальностей в идеальном случае, Вебер, однако же признает правомерность как риккертского, так и дильтеевского подходов, с той оговоркой, что ни тот, ни другой не могут быть приняты в качестве методологического фундамента социологии[7].
Целерациональность — это, по Веберу, лишь методологическая, а не онтологическая установка социолога, это средство анализа действительности, а не характеристика самой этой действительности. Этот момент Вебер специально подчёркивает «Этот метод,- пишет он,- конечно, следует понимать не как рационалистический предрассудок социологии, а лишь как методологическое средство, и, следовательно, не надо рассматривать его, например, как веру в фактическое преобладание рационального начала над жизнью. Ибо оно ровным счётом ничего не говорит о том, насколько рациональные соображения определяют фактическое действие в реальности». Выбирая целерациональное действие в качестве методологической основы для социологии, Вебер тем самым отмежевывается от тех социологических теорий, которые в качестве исходной реальности берут социальные «тотальности», как-то «народ», «общество», «государство», «экономика» и т.д. Он резко критикует в этой связи «органическую социологию», рассматривающую отдельного индивида как часть некоего социального организма, решительно возражает против рассмотрения общества по биологической модели понятие организма в применении к обществу может быть лишь метаморфозой – не больше.
Органицистский подход к изучению общества абстрагируется от того, что человек есть существо, действующее сознательно. Аналогия между индивидом и клеткой тела возможна лишь при условии, что фактор сознания признается несущественным. Против этого и возражает Вебер, выдвигая такую модель социального действия, которая принимает этот фактор в качестве существенного[8].

2. Социальное действие как предмет социологии
Социальное действие (включая невмешательство или терпеливое приятие) может быть ориентировано на прошедшее, настоящее или ожидаемое в будущем поведение других. Оно может быть местью за прошлые обиды, защитой от опасности в настоящем или мерами защиты от грозящей опасности в будущем. «Другие» могут быть отдельными лицами, знакомыми или неопределенным множеством совершенно незнакомых людей. (Так, например, «деньги» служат средством обмена, которое действующее лицо принимает потому, что ориентирует свои действия на ожидание готовности со стороны многочисленных незнакомых и неопределенных «других» в свою очередь принять их впоследствии в процессе обмена)[9].
Не все типы действия — в том числе и внешнего — являются «социальными» в принятом здесь смысле. Внешнее действие не может быть названо социальным в том случае, если оно ориентировано только на поведение вещных объектов. Внутреннее отношение носит социальный характер лишь в том случае, если оно ориентировано на поведение других. Так, например, действия религиозного характера не социальны, если они не выходят за пределы созерцания, прочитанной в одиночестве молитвы и т. д. Хозяйствование (отдельного индивида) социально только тогда и постольку, если и поскольку оно принимает во внимание поведение других. В самом общем и формальном выражении, следовательно, — если в таком хозяйствовании отражено признание третьими лицами фактических прав данного индивида распоряжаться своим хозяйством по своему усмотрению. Не все типы взаимоотношения людей носят социальный характер. Столкновение двух велосипедистов, например, не более чем происшествие, подобное явлению природы. Однако попытка кого-нибудь из них избежать этого столкновения — последовавшая за столкновением брань, потасовка или мирное урегулирование конфликта — является уже «социальным действием».
Социальное действие не идентично ни
а) единообразному поведению многих людей (если многие люди на улице открывают во время дождя зонты, то это (как правило) не означает, что действие человека ориентировано на поведение других; это просто однотипные действия для защиты от дождя);
ни б) тому, на которое влияет поведение других (известно, что на поведение человека оказывает сильное влияние просто тот факт, что он находится среди столпившейся «массы» людей (предмет «массовой психологии», исследуемой в работе Лебона); такое поведение определяется как поведение, обусловленное массовостью. Индивид может также оказаться объектом массового воздействия со стороны рассеянных масс людей, если они влияют на него одновременно или последовательно (например, через прессу), и он воспринимает их поведение как поведение многих. Реакции определенного типа становятся возможны только благодаря тому факту, что индивид ощущает себя частью «массы», другие реакции, напротив, этим затрудняются.)
Вот почему какие-либо события или действия могут вызвать у человека в толпе самые разнообразные чувства — веселость, ярость, воодушевление, отчаяние и любые другие аффекты, которые не возникли бы в результате тех же причин у индивида в одиночестве (или не возникли бы с такой легкостью), при этом (во многих случаях по крайней мере) между поведением индивида и фактом его причастности к толпе может не быть осознанной связи. Подобное поведение, обусловленное (или отчасти обусловленное) только фактом присутствия в толпе как таковым, выражающееся в простой реакции на данное обстоятельство и не соотнесенное с ним по своему смыслу, не входит в понятие «социального действия» в установленном нами значении. Правда, различие здесь с уверенностью провести трудно. Так, например, не только демагог, но и сама массовая аудитория может в различной степени и с различной отчетливостью осмысливать свою связь с фактом «массовости». Далее, просто «подражание» поведению других (чему Г. Тард с полным основанием придает большое значение) не является специфически «социальным поведением», если оно только реактивно и не ориентировано на поведение другого лица. Граница и в данном случае настолько размыта, что в ряде случаев едва ли можно провести должное различие. Однако тот факт, что индивид заимствует у других что-либо показавшееся ему целесообразным, не составляет социального действия. Ориентация здесь не на поведение другого; индивид посредством наблюдения ознакомился с известными объективными возможностями, и на них он ориентируется в своем поведении. Его действие каузально, но не осмысленно определено поведением другого лица. Напротив, если поведению других подражают потому, что оно «модно», считается традиционным, образцовым, «престижным», или из каких-либо иных соображений такого рода, то такое подражание по своему смыслу соотнесено либо с поведением того, кому подражают, либо с поведением третьих лиц, либо с поведением тех и других. Между этими типами есть, конечно, множество промежуточных стадий.
Феномен обусловленности массовостью и феномен подражания не разделяются четкими границами, являют собой пограничные случаи социального действия.[10] Причина недостаточной четкости границ объясняется в данном случае, как и в других случаях, тем, что ориентация на поведение других и смысл собственного действия далеко не всегда могут быть однозначно установлены или даже осознаны, а еще реже — осознаны полностью. «Уже по одному тому далеко не всегда можно уверенно разграничить простое «влияние» и осмысленную «ориентацию». Однако концептуально их разделять необходимо, хотя чисто «реактивное» подражание имеет, по крайней мере такое же социологическое значение, как «социальное поведение» в собственном смысле слова. Социология занимается отнюдь не одним «социальным действием», но оно являет собой (во всяком случае, для той социологии, которой мы здесь занимаемся) ее центральную проблему, конститутивную для нее как для науки. Впрочем, тем самым мы отнюдь не утверждаем, что эта проблема вообще важнее других»[11].

3. Классификация социальных действий, предложенная М. Вебером
Концепция Вебера основывается на существовании различных типов действия. Наиболее важным из них является действие целерациональное, «ориентированное исключительно на средства, которые (субъективно) считаются адекватными для (субъективно) однозначно сознаваемых целей». Здесь степень очевидности наивысшая. По мере убывания рациональности действие становится все менее понятным, его непосредственная очевидность становится все меньшей. И хотя в реальности граница, отделяющая целерациональное действие от иррационального, никогда не может быть жестко установлена, хотя «часть всякого социологически релевантного действия (особенно в традиционном обществе) стоит на грани того и другого», тем не менее социолог должен исходить из целерационального действия как действия социально-типического, рассматривая другие виды человеческого поведения как отклонение от идеального типа.
Итак, по Веберу, понимание в чистом виде имеет место там, где перед нами — целерациональное действие. Сам Вебер считает, что в этом случае уже нельзя говорить о психологическом понимании, поскольку смысл действия, его цели лежат за пределами психологии. Но поставим вопрос по-другому что именно мы понимаем в случае целерационального действия смысл действия или самого действующего? Вебер потому выбрал в качестве идеально-типической модели целерациональное действие, что в нем оба эти момента совпадают понять смысл действия — это и значит в данном случае понять действующего, а понять действующего — значит понять смысл его поступков. Такое совпадение Вебер считает тем идеальным случаем, от которого должна отправляться социология. Реально чаще всего эти оба момента не совпадают, но наука не может, согласно Веберу, отправляться от эмпирического факта она должна создать себе идеализованное пространство. Таким «пространством» является для социологии целерациональное действие.

3.1 Шесть типов социального действия по их ориентации
М.Вебер выделил шесть типов социального действия
1. Правильный тип, в котором цель и избираемые средства объективно адекватны друг другу и поэтому строго рациональны.
2. Тип, в котором избранные для достижения цели средства кажутся адекватными самому субъекту. Объективно они могут такими не быть.
3. Действие приблизительное, без ясно определённой цели и средств, по принципу «авось что-то получится».
4. Действие, не имеющее точной цели, определяемое конкретными обстоятельствами и понятное только с их учётом.
5. Действие, лишь частично понятное их его обстоятельств. Оно включает и ряд непонятных элементов.
6. Действие, которое вызывается совершенно непонятными психологическими или физическими факторами и необъяснимо с рациональной позиции.
Такая классификация не является надуманной или спекулятивной. Она позволяет упорядочить все виды социального действия по степени убывания рациональности, а, следовательно, и понятности. На деле переход из одного типа в другой почти незаметен. Но накопление растущих количественных отличий в итоге превращает тип целерационального действия в его противоположность, в тип иррационального, практически непонятного, необъяснимого действия. Лишь два последних типа нуждаются в объяснении с психологической точки зрения[12].
3.2 Особые виды социального действия по М.Веберу
Помимо шести типов социального действия по их ориентации Вебер выделил ещё четыре особых вида целерациональное, ценностно-рациональное, аффективное и традиционное[13]. «Социальное действие, подобно всякому действию, может быть определено
1) целерационально, то есть через ожидание определённого поведения предметов внешнего мира и других людей при использовании этого ожидания как «условия»
Или как «средства» для рационально направленных и регулируемых целей (критерием рациональности является успех);
2) ценностно-рационально, то есть через сознательную веру в этическую, эстетическую, религиозную или как-либо иначе понимаемую безусловную собственную ценность (самоценность) определённого поведения, взятого просто как таковое и независимо от успеха;
3) аффективно, особенно эмоционально — через актуальные аффекты и чувства;
4) традиционно, то есть через привычку.
Нельзя сразу же не обратить внимание на то, что даже два последних вида действия – аффективное и традиционное – не являются социальными действиями в строгом смысле слова, т.к. здесь не имеется дела с осознанным и положенным в основу действия смыслом. Сам Вебер отмечает что «строго традиционное поведение, так же как и чисто реактивное подражание, целиком и полностью стоит на границе, а часто и по ту сторону того, что можно назвать вообще действием, ориентированным «по смыслу», ибо это очень часто лишь притуплённая реакция на привычные раздражения, протекающая по однажды принятой привычной установке. Только ценностно-рациональное и целерациональное действия суть социального действия, в веберовском значении этого слова.
«Чисто ценностно-рационально,- пишет Вебер,- действует тот, кто, не считаясь с предвидимыми последствиями, действует в соответствии со своими убеждениями и выполняет то, чего, как ему кажется, требует от него долг, достоинство, красота, религиозное предписание, пиетет или важность какого-либо… «дела». Ценностно-рациональное действие… всегда есть действие в соответствии с заповедями или требованиями, которые действующий считает предъявленными к себе. В случае ценностно-рационального действия цель действия и оно само совпадают, они не расчленены, так же как и в случае аффективного действия; побочные следствия как в первом, так и во втором в соображение не принимаются.
В отличие от ценностно-рационально действия последний, четвертый тип – целерациональное действие во всех отношениях поддается расчленению. «Целерационально,- пишет Вебер,- действует тот, кто ориентирует свое действие в соответствии с целью, средством и побочными последствиями и при этом рационально взвешивает как средства по отношению к цели, как цели по отношению к побочным следствиям, так, наконец, и различные возможные цели по отношению друг к другу».
Четыре указанных типа действия располагаются Вебером в порядке возрастающей рациональности если традиционное и аффективные действия можно назвать субъективно-иррациональными (объективно они могут оказаться рациональными), то ценностно-рациональное действие уже содержит в себе субъективно-рациональный момент, поскольку действующий сознательно соотносит свои поступки с определенной ценностью как целью; однако этот тип действия только относительно рационален, поскольку, прежде всего, сама ценность принимается без дальнейшего опосредствования и обоснования и (в результате) не принимаются во внимание побочные следствия поступка. Реально протекающее поведение индивида, говорит Вебер, ориентированно, как правило, в соответствии с двумя и более видами действия в нём имеют место и целерациональные, и ценностно-рациональные, и аффективные, и традиционные моменты. Правда, в разных типах обществ те или иные виды действия могут быть преобладающими в обществах, которые Вебер назвал «традиционными», преобладают традиционный и аффективный типы ориентации действия, разумеется, не исключены и два более рациональных типа действия. Напротив, в индустриальном обществе наибольшее значение приобретает целерациональное действие, но все остальные типы ориентации в большей или меньшей мере присутствуют и здесь[14].
Наконец, Вебер отмечает, что четыре идеальных типа не исчерпывают собой всего многообразия видов ориентации человеческого поведения,- но т.к. их можно считать самыми характерными, то для практической работы социолога они представляют собой достаточно надёжный инструмент[15].
Типология возрастания рациональности социального действия выражала, по убеждению Вебера, объективную тенденцию исторического процесса, носившую, несмотря на множество отклонений, всемирный характер. Возрастающий вес целерационального действия, вытесняющего основные типы, приводит к рационализации экономики, управления, самого образа мышления и образа жизни человека. Универсальная рационализация сопровождается возрастанием роли науки, которая, будучи наиболее чистым проявлением рациональности, становится основой экономики и управления. Общество постепенно превращется из традиционного в современное, базирующееся на формальном рационализме.
В учении Вебера рациональность подразделяется на формальную и материальную, различие между которыми весьма существенно.
«Формальной рациональностью хозяйства следует обозначить меру технически для него возможного и действительно применяемого им расчета». Наоборот, материальная рациональность характеризуется степенью, «в которой любое обеспечение материальными благами благами определённой группы людей принимает или может принимать вид экономически ориентированного социального действия с точки зрения определённых ценностных постулатов».
Материальная рациональность связана с ценностно-рациональным типом действия, формальная – с целерациональным, что превращает её в рациональность самому по себе.

Заключение
Подводя итог рассмотрению социологических идей и взглядов М. Вебера, следует отметить, что они, пожалуй, как никакие другие из наследия конца XIX — начала XX в., привлекают внимание современных ученых. Понимающая социология, учение об идеальных типах, теория социального действия, идея связи экономики, этики и религии оказались настолько созвучными задачам общества и времени, что имя Вебера пpoчно вошло в социологическую науку, заняв в ней достойное место.
Его идеи оказали огромное влияние на развитие социологии в XX в.
Среди них анализ социального поведения и социального действия, их типы, учение об идеальных типах и типах господства, сравнительная xapактеристика различных экономических, хозяйственных, политических, религиозных, этических, культурных систем и многие другие.
Вебер является сегодня одним из наиболее цитируемых социологов всех времен и народов. Несмотря на то, что прошло уже девяносто два года после его смерти, интерес к его творчеству не ослабевает. Все это дает основание присоединиться к выводу, который делают сегодня многие социологи Вебер — наш современник. Именно так назвал заключительный раздел своего очерка о нем один из блестящих его знатоков и интерпретаторов Р. Арон.
Мне хотелось бы завершить словами Арона, в которых, как мне кажется, схвачена суть творчества немецкого социолога. Он пишет, что социология Вебера принадлежит «человеку, который беспрестанно задавался важнейшими вопросами (о взаимоотношении знания и веры, о науке и практической деятельности, о церкви и пророчестве, о бюрократии и харизматическом вожде, о рационализации и личной свободе; который благодаря своей исторической, можно сказать чудовищной, эрудиции искал в наследии всех цивилизаций ответы на свои собственные вопросы и оказывался в результате такого рода поисков (а они по своему характеру не могли быть завершенными в одиночестве) разрываемым сомнениями относительно выбора своей собственной судьбы»[16].

Список литературы
1. Арон Р. Этапы развития социологической мысли. М. Прогресс Политика, 1992. 608 с.
2. Вебер М. Основные социологические понятия // Вебер М. Избранные произведения. М. Прогресс, 1990.
3. Вебер М. О некоторых категориях понимающей социологии // Вебер М. Избранные произведения. М. Прогресс,1990.
4. Вебер М. Понятие социологии и «смысла» социального действия //Общая социология. Хрестоматия / Сост. А.Г. Здравомыслов, Н.И. Лапин; Пер. В.Г. Кузьминов; Под общ. ред. Н.И. Лапина — М. Высш. гик., 2006. — 783 с.
5.Гайденко П.П., Давыдов Ю.Н. История и рациональность (Социология Макса Вебера и веберовский ренессанс). М. Политиздат, 1991.
6. Зборовский Г.Е. История социологии Учебник.- М. Гардарики, 2004.- 608 с.
7. История социологии в Западной Европе и США. Учебник для вузов./ Ответственный редактор- академик Г.В. Осипов.- М. Издательство НОРМА, 2001.- 576 с.
8. История теоретической социологии. В 4-х т./ отв. Ред. И составитель Ю.Н. Давыдов.- М. Канон, 1997.- т. 3.-448 с.
9. Патрушев А.И. Расколдованный мир М. Вебера. М. Изд-во Московского ун-та, 1992.-432 с.

[1] Зборовский Г.Е. История социологии Учебник.- М. Гардарики, 2004.- с.144

[2] Арон Р. Этапы развития социологической мысли, Гайденко П.П., Давыдов Ю.Н.- История и рациональность (Социология Макса Вебера и веберовский ренессанс), История теоретической социологии. В 4-х т./ отв. Ред. И составитель Ю.Н. Давыдов.

[3] История социологии в Западной Европе и США. Учебник для вузов./ Ответственный редактор- академик Г.В. Осипов.- М. Издательство НОРМА, 2001.с-185.

[4] Там же с.-191-192

[5] История теоретической социологии. В 4-х т./ отв. Ред. И составитель Ю.Н. Давыдов.- М. Канон, 1997.-т.3.-с.-328

[6] Патрушев А.И. Расколдованный мир М. Вебера. М. Изд-во Московского ун-та, 1992.- с. 100-101

[7] Гайденко П.П., Давыдов Ю.Н. История и рациональность (Социология Макса Вебера и веберовский ренессанс). М. Политиздат, 1991 с.- 62

[8] Там же — с.- 64

[9]Вебер М. Основные социологические понятия // Вебер М. Избранные произведения. М. Прогресс, 1990.- с. 625-626

[10] Вебер М. Понятие социологии и «смысла» социального действия //Общая социология. Хрестоматия / Сост. А.Г. Здравомыслов, Н.И. Лапин; Пер. В.Г. Кузьминов; Под общ. ред. Н.И. Лапина — М. Высш. гик., 2006.с.-40

[11] Вебер М. Основные социологические понятия. с.- 627

[12] Патрушев А.И. Расколдованный мир М.Вебера.с.- 102

[13] Патрушев А.И. Расколдованный мир М.Вебера. с.- 103

[14]Гайденко П.П., Давыдов Ю.Н. История и рациональность (Социология Макса Вебера и веберовский ренессанс). М. Политиздат, 1991. с. 74

[15] Патрушев А.И. Расколдованный мир М.Вебера. с. 105

[16] Зборовский Г.Е. История социологии. С.-162