Политическая мысль в ХХ веке

Политическая мысль в ХХ веке

Политическая мысль в ХХ веке

План
Введение……………………………………………………………………………………………………………… ст. 3
1. Генезис современной политологии……………………………………… ст. 4
2. Основные идеи и направления американской политической социологии…………………………………………………………… ст. 7
3. Французская политическая наука……………………………………… ст. 11
4. Немецкая политическая мысль……………………………………………… ст. 15
Заключение………………………………………………………………………………………………………………………… ст.20
Библиография………………………………………………………………………………………………………………… ст. 21
Введение
Политология как самостоятельная область соци­ального знания сложилась в XX в. Наиболее интен­сивный процесс ее развития приходится на период после второй мировой войны.
Формирование политической науки определялось рядом факторов. Важнейшим объективным из них было вычленение политики в самостоятельную сфе­ру общественной жизни и обретения ею социальных функций как сознательной деятельностью обществен­ных сил, направленной на достижение, удержание и использование государственной власти в интересах больших социальных групп, как общественных от­ношений, связанных с управлением государством. Это обусловило настоятельную потребность в углублении познания политики, что стало необходимой предпо­сылкой рациональной организации и эффективнос­ти политической жизни. В свою очередь такая пот­ребность диктовалась постоянным возрастанием роли политики в обществе, расширением масшта­ба деятельности государства, его влияния на судь­бы людей.
Другой посылкой развития политологии стало то, что в начале XX века политические системы столкнулись с новыми трудностями. В условиях быстрых изменений парла­ментские формы правления оказались не в состоянии эффективно реагировать на новые реальности появление новых групп интересов, возникавшие конфликты. Возрос интерес к осмыслению проблемы достижения социального равновесия, обеспечения баланса интересов различных групп. В качестве средства, способного восстановить динамическое равновесие у политологов запада не было единогласия, каждый пытался найти собственные методы решения этой проблемы. О том какие теории появились в указанный период и какое влияние они оказали на последующие развитие политологической науки и рассказывает моя работа.
1. Генезис современной политологии
Политология как самостоятельная область соци­ального знания сложилась в XX в. Наиболее интен­сивный процесс ее развития приходится на период после второй мировой войны.
Формирование политической науки определялось рядом факторов. Важнейшим объективным из них было вычленение политики в самостоятельную сфе­ру общественной жизни и обретения ею социальных функций как сознательной деятельностью обществен­ных сил, направленной на достижение, удержание и использование государственной власти в интересах больших социальных групп, как общественных от­ношений, связанных с управлением государством. Это обусловило настоятельную потребность в углублении познания политики, что стало необходимой предпо­сылкой рациональной организации и эффективнос­ти политической жизни. В свою очередь такая пот­ребность диктовалась постоянным возрастанием роли политики в обществе, расширением масшта­ба деятельности государства, его влияния на судь­бы людей.
Другим фактором формирования политической науки стало развитие самого политического знания, процесс дифференциации наук. К концу XIX и в пер­вой четверти XX в. в различных странах, прежде всего в англо-американских и в России, был накоп­лен такой научный багаж знаний, который уже поз­волял исследовать как общие массовые политичес­кие явления и процессы, происходящие в этих стра­нах, так и конкретные типы политических процес­сов, совершающихся в той или иной стране. Сфор­мировались теоретический и эмпирический уровни политического знания.
Становление политической науки было самым тес­ным образом связано с развитием социологии. На­пример, в США, где наиболее интенсивно формировалась новая область политического знания, этот процесс происходил в русле социологического пози­тивизма. Основополагающий принцип последнего — требование разграничения фактов и ценностей, на­учной истины и идеологических определений — по­служило несомненным стимулом познания сложной, многогранной политической реальности. Выдающи­еся социологи европейских стран начала XX в. од­новременно выступали в качестве основоположников современной политологии. Одним из них был М. Вебер. Создатель «понимающей социоло­гии», он внес вклад в разработку коренных про­блем политической науки, прежде всего проблем власти и ее легитимации, а также политического лидерства.
Не менее известен в социологической и полити­ческой науке итальянский ученый В.Паретто, созда­тель теории циркуляции элит, основные идеи кото­рой не потеряли до сих пор своего значения. В поли­тологической науке прочно занимают свое место та­кие социологи, как Михельс — исследо­ватель политических партий, который разработал концепцию «господствующего класса» и стремился, в противоположность марксизму, подчеркивающему определяющее значение эко­номики, делать акцент на важности политики в об­щественной жизни; Ч. Мерриам — старей­шина американской политической науки, основопо­ложник бихевиорализма как одного из ее направле­ний. И многие другие ученые.
Международная институционализация политоло­гии как науки относится к 1949 г., когда была осно­вана Международная Ассоциация политических наук (МАПН), созданная по инициативе ЮНЕСКО. 0днако форми­рование политологии продолжается и по сей день.
В нашей стране политическая мысль длительное время не развивалась, одна из решающих причин длительного застоя политологической мысли в нашей стране — ее невостребованность политической практикой. Чем же объяснялась такая ситуация? Ведь руководящие кру­ги общества и партии постоянно декларировали на­учную обоснованность своей деятельности, не забы­вая при каждом случае ссылаться на ленинский те­зис о политике как науке и искусстве. В действи­тельности же политика чаще всего делалась по мето­ду проб и ошибок, прикрывалась общетеоретически­ми рассуждениями, не входящими в ее ткань.
Невостребованность науки о политике объясня­лась как социально-политическими, так и теоре­тико-гносеологическими факторами. Прежде все­го — распространением упрощенных, стереотипизированных рассуждений в объяснении политиче­ских явлений.
Политику рассматривали не как самостоятельную сферу общественной жизни, а лишь как форму про­явления экономических, социальных и других об­щественных отношений. Государство полностью ото­ждествлялось с обществом, правящая партия — с народом, политическое сознание — с обществен­ным сознанием общества. Догматическое истолкова­ние ленинского тезиса о политике как концентриро­ванном выражении экономики лежало в основе осоз­нанного или неосознанного нигилистического отно­шения к изучению закономерностей политического процесса.
Безусловным препятствием для познания был иде­ологизированный подход к политической практике как исключительно детерминированной классовыми интересами и классовой идеологией, которые якобы гарантируют во всех случаях безошибочность поли­тической деятельности. В реальной жизни полити­ческий курс партий и государства, формы и методы политической деятельности формируются (по край­ней мере, должны формироваться) под влиянием прежде всего реальных потребностей и интересов общества, народа.
Потребность в учении о политике возникает тог­да, когда политические субъекты приходят к убеж­дению, что волевые политические решения более не могут обеспечить управление сложными противоре­чивыми политическими процессами. Она ощущалась в стране и ранее, но особенно обострилась в кризис­ной ситуации 80-х гг.
2. Основные идеи и направления американской
политической социологии
Становление политической науки было самым тес­ным образом связано с развитием социологии. На­пример, в США, где наиболее интенсивно формировалась новая область политического знания, этот процесс происходил в русле социологического пози­тивизма. Основополагающий принцип последнего — требование разграничения фактов и ценностей, на­учной истины и идеологических определений — по­служило несомненным стимулом познания сложной. многогранной политической реальности.
В условиях перестройки политической, социаль­ной и экономической структуры американского об­щества, связанной с великой депрессией и Новым курсом, движимые стремлением связать научность политологии с ее способностью служить демократи­ческим ценностям, американские политологи обра­тили внимание на эмпирический подход к анализу деятельности государственных, правительственных и иных политических институтов. В русле этой тен­денции зарождается бихевиоральное направление политических исследований. Суть его — изучение поведения заинтересованных групп в политическом процессе. Наиболее видными представителями были Г. Мерриам и Г. Лассуэл.
Бихевиорализм возник на волне резкой критики отвлеченных политических доктрин и стремления расширить и обогатить поле научных исследований исторической реальности. Бихевиористская методо­логия противостояла марксистской, отдающей пред­почтение глобальному и классовому подходам.
В поле зрения исследователей-бихевиоралистов в первую очередь оказались неформальные, скрытые структуры власти группы давления на правитель­ство, пропагандистские центры, мафиозные груп­пировки.
Методологическим стал принцип эмпирического редукционизма, заимствованного из философии нео­позитивизма, которая строится на признании пред­метной областью научного анализа эмпирических достоверных фактов политического поведения инди­видов. Согласно данному принципу научный смысл имеют только те положения, которые эмпирически верифицируются (подтверждаются). Все остальное абстрактные теории, понятия о сущности политики, власти и т. д. — не имеют научной ценности и выхо­дят за пределы научного исследования. Главными инструментами исследования признаются интервью и статистические методы.
Бихевиорализм вызвал интерес тем, что отвергая отвлеченные рассуждения о политике и власти, ори­ентировался на получение конкретного знания о по­литическом поведении людей. Причем знания, по словам его последователей, нейтрального, посколь­ку политическая сторона поведения человека рассмат­ривалась как естественное свойство людей, незави­симое от социально-классовых интересов. Например, политическая власть трактовалась в духе Ницше в виде присущего человеческой природе признака, даже его инстинкта.
Бихевиористская методология ложилась на бла­годатную почву критики авторитарных и тоталитар­ных режимов, основывающихся на концепциях надличностного государственного или партийного инте­реса, на догме полного подчинения личности госу­дарству, системе.
Золотой век бихевиорализма приходился на 50-е гг., но постепенно его распространение и влияние сни­жалось. Тем не менее, по словам К.Бейме, в США и сейчас около половины политологов — сторонники бихевиорализма. И все же голый эмпиризм перестал удовлетворять многих политологов. Претендуя на создание нейтральной науки, совершенствуя софис­тические инструменты анализа, бихевиорализм за­мкнулся на описании фактов. В действительности он скрывал суровую политическую реальность и маски­ровал «идеологию социального консерватизма».
Критика бихевиорализма и позитивизма привела к формированию новых течений постбихевиорализма и постпозитивизма. В их содержании — разра­ботка политических теорий и моделей, поиск сроч­ных решений неотложных проблем современности.
В рамках постбихевиоралистского периода форми­руются и получают развитие такие типы политического исследования, как функционализм и систем­ный анализ. Т. Парсонс, как основоположник струк­турного функционализма, выступил инициатором раз­работки концептуального и теоретического аппарата социологии и политологии. Свое главное внимание американский социолог уделяет анализу функцио­нирования политических систем, стремясь соединить функциональный подход с системным.
При этом Т. Парсонс рассматривает политику как параллельно существующую с экономикой подсисте­му общества, считает ее инструментальным аспек­том социальной организации.
Функциональный анализ — одна из современных методологий в политической науке. Он включает изучение функциональных зависимостей элементов политической системы единства институтов власти, соответствия их действия (функционирования) пот­ребностям политических субъектов; выявление того, как реализуется потребность в приспособлении сис­темы к изменяющейся среде и т.д. Исследователи отмечают и ограниченность методологии функцио­нализма, которая слишком абстрактна и мало помо­гает в объяснении конкретных явлений. Функцио­нальная модель политической системы консерватив­на, поскольку отдает предпочтения равновесию ста­бильности системы.
Эта методология не является основой выявления и объяснения противоречий, напряженностей, кон­фликтов в деятельности системы, без чего нет и раз­вития.
Функциональный анализ в политической науке развивали американские ученые Алмонд и Пауэлл, разработав три уровня анализа система и среда, внут­реннее функционирование системы, ее сохранение и адаптация.
Теоретическая политология представлена также системным анализом, общую концепцию которого применительно к политической науке разработал Д. Истон. С точки зрения системного анализа, поли­тическая сфера жизни общества представляет совокупность определенным образом упорядоченных по­литических взаимодействий в данном обществе, пос­редством которых происходит волевое распределение ценностей. Данная совокупность образует политичес­кую систему, действующую в социальной среде, вклю­чающей другие сферы жизни общества (экономичес­кую, биологическую, психологическую) и внешние системы.
Несомненно, что интерпретация политической сферы как динамичной системы открывает возмож­ность объяснить политические явления через связы­вающие их взаимозависимости, позволяет рассмат­ривать эту сферу как целостность, где действуют не отдельные лица, а организации и группы.
Системный анализ в сочетании с функциональным порывает с эмпиризмом и вносит в политологию кон­цептуальную основу объяснения политических яв­лений и процессов, в тесном взаимодействии со все­ми другими сферами общества. Тем самым создается теоретическая предпосылка для демистификации политики, реалистического видения феноменов влас­ти и государства.
Вместе с тем методология системного анализа, как и функционализма, оставляет в стороне вопрос об объективной социально-экономической основе поли­тической системы, о действии объективных законо­мерностей в обществе. Она также является чрезмер­но абстрактной теоретической моделью. Кроме того, ей присуща ориентация главным образом на стой­кость системы, на ее равновесие, что определяет кон­сервативную установку в исследовании, ведет к не­дооценке свойственных ей динамизма, конфликтности, а также кризисов или упадка.
3. Французская политическая наука
Политическая мысль Франции начала века фокусировалась на двух основных направлениях, связанных с истолкованием традиционных консервативных и либеральных учений и на истолкованиях привлекавшего все большее внимание социализ­ма— социализма безгосударственного, социализма этатистского (марксизм и советский опыт) и социа­лизма реформистского, ревизионистского и социализ­ма «по ту сторону марксизма».
Творчество Леона Дюги (1859—1928), теоретика права, кон­ституционалиста, декана юридического факультета в Бордо, приходится на тот период, когда в европейских странах проис­ходило возрождение идей естественного права (юснатурализма). Его самый главный труд назывался «Трактат о конституционном праве» (1911).
Дюги провозглашает тезис о том, что «публичная власть есть просто факт». Государ­ство в его прежних формах коллективности— римская, коро­левская, якобинская, наполеоновская, форма третьей республи­ки во Франции— исчезает, и место этих форм начинает занимать новый государственный строй— «более гибкий, более гуманный, более защищающий индивида». Этот строй покоится на двух элементах. Первый элемент— это концепция социаль­ной нормы (входит в корпус объективного права), которая основывается «на факте взаимной зависимости», соединяющей все человечество вообще и членов любой социальной группы (в частности, социальная норма для слабых и сильных, для боль­ших и малых, для правящих и управляемых). Вторым элемен­том является децентрализация (другое название этой новояв­ленной социальной и общеустроительной тенденции— синди­кальный федерализм). Комментируя это положение, Дюги ре­шительно отмежевывается от революционного синдикализма и высказывает уверенность в том, что современное общество движется «к известному роду федерализма классов, сорганизо­ванных в синдикаты» и что этот федерализм со временем будет «скомбинирован с центральной властью, которая не упразднит­ся, сохранит свою живость, но примет совершенно другой характер- и сведется к функциям контроля и надзора».
Центральной и объединяющей идеей для Дюги становится не идея из арсенала юснатурализма или юридического догматизма, а идея, заимствованная из области позитивистской социальной философии. Таковой стала концепция солидаризма, у истоков которой находится О. Конт. Именно привнесение этой идеи в проблематику обсуждения природы публичной власти, публич­ного и частного права привело Дюги к переформулированию предмета публичного права и прав человека, а также к новым перетолкованиям понятий «социальный класс», «индивидуаль­ное право», «разделение властей» и др.
О солидарности Дюги высказался в таких словах «В солидар­ности я вижу только факт взаимной зависимости, соединяющий между собой, в силу общности потребностей и разделения труда, членов рода человеческого, в частности членов одной социаль­ной группы.
Классы современного общес­тва предстают в изображении Дюги собранием индивидов, между которыми существует «особенно тесная взаимная зави­симость» (т. е. особо тесная солидарность), так как они соверша­ют одинаковую работу в общественном разделении труда. При этом взаимная зависимость, которая людей соединяет в силу их принадлежности к одной и той же социальной группе, является, как это было показано Э. Дюркгеймом в его «Общественном разделении труда», следствием взаимосвязей тех различных частей работы, которые выпадают на долю каждого при удов­летворении общих потребностей.
Помимо социальной солидарности людей объединяют и ин­тегрируют в новые общности те правила поведения, которые заданы не правами индивидов или коллективов (их Дюги полага­ет иллюзорными и просто несуществующими), а социальной нормой. Происходит подобное дисциплинирование и объедине­ние по той простой причине, что все люди существа социальные, что всякий социальный акт, нарушающий социальную норму, обязательно вызовет «социальную реакцию» и т. д. «Всякое общество есть дисциплина, а так как человек не может жить без общества, то он может жить, только подчиняясь какой-нибудь дисциплине».
Если прочитать весь труд Дюги от начала до конца и проследить, в какой мере на его отдельных идеях отразилась идея солидаризма, то трудно не согласиться с тем, писал П.И.Новгородцев в предисловии к переводу «Конституционного права», что «отражение этой идеи в доктрине Дюги является недостаточным и поверхностным».
Однако на этой почве «возможна дальнейшая плодотворная работа, возможна переоценка старых понятий и еще более решительное преобразование традиционных воззрений», чем то, которое мы находим у Дюги.
Институционализм вырос на базе признания и своеобразного истолкования того факта, что существующие в каждом общес­тве коллективы (социальные общности, учреждения), такие как семья, члены одной профессии, добровольные ассоциации, а также коллективы, организованные во имя удовлетворения умственных и иных запросов, следует воспринимать учрежде­ниями интегративными, т. е. обеспечивающими сплочение об­щества в нацию-государство. При этом интегративная роль подобных коллективов выполняется ими вместе с выполнением более частных ролей, связанных с таким служением, которое выгодно им самим.
Даже коллективная общность, именуемая бюрократией, за­нятая обычно заботами о постоянном своем преобладании над массами управляемых лиц и групп, может восприниматься в качестве учреждения с посредническими функциями, нацелен­ными на реализацию общих функций государства. Государство, в свою очередь, не только не препятствует появлению и разви­тию бюрократической общности, но даже содействует ее институционализации.
Теорию институционализма наиболее успешно разрабатывал Морис Ориу (1859—1929), который извечную проблему проти­воположения интересов индивида и государства истолковал в духе христианского коллективизма первых его веков, однако сделал это с некоторыми новациями, обусловленными современ­ной социально-исторической ситуацией. Теория институции, понимаемой как учреждение, установление или же некая кол­лективность, отказалась от использования договорной теории и от командно-административной законности социалистов и выдвинула ряд принципиально новых положений, которые получили затем весьма широкое популистское употребление.
Представители теории институционализма уже не признают предустановлен­ного порядка в структуре общества. «Мы верим только, что существует здесь определенное направление, являющееся для обществ линией их прогресса,— писал в этой связи М. Ориу в работе «Принципы публичного права» (1910). — Существует социальный идеал и существует порядок вещей, но он не предустановлен, он рождается».
Предметом публичного права, согласно М. Ориу, является государственный режим правления, который олицетворяет собой государство, т. е. режим одновременно политический, экономический и юридический, но также режим, который «овладевает нацией, видоизменяет ее, налагает на нее опреде­ленную форму и становится средой, в которой существуют индивиды».
Гражданская жизнь составляет объект воздействия государ­ственного режима и характеризуется, согласно концепции Ориу, разделением между политической властью и частной собствен­ностью, которые в первичных, догосударственных формах орга­низации нации «всегда бывают слиты вместе». Это разделение является на стадии функционирования государственного режи­ма основой одновременно и политической власти, и свободы. Такое разделение происходит путем двух параллельных про­цессов — централизации права и централизации политической власти.
Централизация национального (общегосударственного) права сводится к тому, что установление правовых норм и санкций становится делом центральной политической власти и осущес­твляется отделенной от частной собственности правительствен­ной властью, т. е. судебной и административной.
Правовой порядок может осуществлять справедливость в полити­ческих учреждениях не иначе, как вводя в них правовые состояния. При этом необходимо, чтобы правовые состояния устанавливались сами собой. Так, например, публичному праву присущи известный публично-правовой порядок вещей и извес­тное положение институтов, которые в совокупном взаимодей­ствии «упорядочивают область публичных отношений в целях свободы и справедливости».
О своей теории Ориу Говорил, что «она дает благие результаты, которые состоят во внесении гуманности в социальные институ­ты, существующие ради человека».
4. Немецкая политическая мысль
В начале 20-х гг. XX столетия в Германии, потерпевшей поражение в Первой мировой войне, обремененной множеством экономических и социальных трудностей, политических и иде­ологических конфликтов, возникло национал-социалистическое движение. Оно явилось своеобразным выражением того глубо­кого общественного кризиса, который охватил в ту пору одну из крупнейших стран Европы. Национал-социалистическое дви­жение выступило с собственной программой преодоления труд­ного кризиса и развернуло борьбу за переустройство Германии на. принципах национал-социализма.
Неодинаковыми виделись экономическая стабильность, авто­ритетное и твердое политическое руководство, гарантии от общественных потрясений в разных группах германского об­щества. Однако у многих стремление к спокойствию, устойчи­вости и порядку трансформировалось в требование создать «сильное государство», избавленное от таких «пороков», как «демократизм», «парламентаризм», «плюрализм» и т. п.
Его они сумели обрести, в частности, путем настойчивого внедрения в общественное сознание духовных ценностей, кото­рые страшно понижали политико-правовую культуру, нрав­ственный и интеллектуальный уровень немецкого народа. У этих ценностей были свои соответствующие истоки. Остановим­ся на трех из них. Первый— немецкий национализм. Он включал в себя как признание этнического (охотнее и чаще даже расового, т. е. прежде всего биологического) начала решающим фактором общественно-исторического процесса, так и идею (а равно чувство) превосходства немецкой нации над остальными нациями, народами. Этот национализм был насквозь пропитан антисемитизмом. Концепцию исконного неравенства рас, их деления на «полноценные» и «неполноценные», идею борьбы «благородных» рас против «неполноценных» как содержания всемирной истории первым соединил с «германством» Хьюстон С. Чемберлен (1855—1927).
Второй идеологический источник немецкого национал-социа­лизма— вся доморощенная доктрина национального социализ­ма. В 1919 г. вышла в свет книга Освальда Шпенглера (1880—1936) «Пруссачество и социализм». Шпенглер утверждал «Старо­прусский дух и социалистический образ мыслей, ненавидящие сегодня друг друга братской ненавистью, есть фактически одно и то же».
Отличительная черта немецкого, «прусского социализма»— торжество принципа чиновничества, согласно которому бук­вально каждый член немецкой народной общности независимо от рода его занятий обретает и реализует статус чиновника, находящегося на службе у государства; частнособственничес­кий уклад жизни остается неколебимым, но производство и обращение организуются посредством государства. В нем царит порядок, базирующийся на казарменной дисциплине и строгой иерархической субординации.
Цель немецкого социализма— ликвидация классовой борьбы, воцарение согласия между Капиталом и Трудом. Чтобы его достичь, надо всего лишь устранить отдель­ные дефекты в наличной экономической системе и искоренить в умах рабочих классовое мировоззрение, марксизм.
Третий идеологический источник национал-социалистичес­ких воззрений— традиция антилиберализма, издавна быто­вавшая в Германии. Либеральное направление в политике и идейной жизни подвергалось там беспрерывным нападкам на протяжении всего XIX в. Сначала они шли со стороны феодаль­ных критиков капитализма, затем их продолжили представите­ли правоконсервативных кругов германской буржуазии. Им было неугодно превращение верноподданного обывателя в са­мостоятельную личность, которая обладает всеми необходимы­ми правами и свободами и потому уже более не является послушной марионеткой в руках всевластного государства. Для них свободная личность, к тому же имеющая надежные закон­ные гарантии своей свободы, являлась подлинным бедствием Германии.
Идейное ядро этих национал-социалистических представлений— проект тоталитарной политической власти. Основное его содержание составляют следующие утверждения. Тоталитар­ная политическая власть есть то единственное организационное устройство, которое одно интегрирует всю нацию в сплоченную целостность, наводит в ней порядок и полно представляет все ее интересы. Данная власть есть институциональная система, ко­торая берет под свой абсолютной и непререкаемый идеологичес­кий, политический (а по возможности и экономический) кон­троль как все общество в целом, так и важнейшие сферы его жизнедеятельности.
В структуре германской политической общности безоговороч­но приоритетной ее частью идеологами фашизма признавалась их партия — Национал-социалистическая немецкая рабочая партия (немецкая аббревиатура— НСДАП). Они считали ее объединением, собравшим под свои знамена элиту, лучших людей нации, которые в силу свойственных им качеств одни имеют исключительное право руководить страной. Подобными качествами не обязательно являются родовитость или знатность, богатство или образованность. К избранным принадлежат те, кто обладает энергией, способностью лучше других понять и воплотить требования «национального духа», кто готов идти на все ради достижения такой цели.
Какие политико-идеологические установки определяли кон­кретные особенности положения национал-социалистической немецкой партии внутри германской политической общности? Во-первых, ориентация на устранение с социальной арены всех политических партий и общественных группировок, кроме са­мой фашистской партии и подчиненных ей организаций, т. е. установка на утверждение в Германии фашистской однопар­тийной политической системы. Во-вторых, курс на превращение фашистской партии в монопольного обладателя публично-влас­тных прерогатив и в институт, осуществляющий монопольное идеологическое господство. В-третьих, линия на установление безраздельного контроля фашистской партии над государством и лишение последнего роли самостоятельного политического фактора.
Диктат нацистской партии над государством предлагалось обеспечить с помощью ряда средств. В особенности упор делался на «унификацию» партии и государства. Точнее говоря, на срастание нацистской партии с государством и на осуществле­ние этой партией полновластного руководства им. Конкретно под «унификацией» понималось проведение комплекса опреде­ленных практических мер. Укажем некоторые из них. Назначе­ние на все мало-мальски заметные государственные посты исключительно членов нацистской партии. Принадлежность к ней— первая и важнейшая привилегия при занятии государ­ственной должности. Сосредоточение на самом верху полити­ческой пирамиды государственной и центральной партийной власти в одних и тех же руках. Узаконение самим государством повсеместного партийного контроля над всеми государственны­ми органами, их кадрами и деятельностью. Передача государ­ственных функций органам нацистской партии. Слияние род­ственных, «однопрофильных» государственных и партийных формирований. Установление государственной платы (подобно жалованью чиновникам) партийным функционерам, которые занимаются собственно партийно-организованной и агитацион­но-разъяснительной работой.
Фашистско-партийному государству, по мысли его конструк­торов, подлежало стать (и оно стало!) полной противополож­ностью демократически-правового государства, которое они отвергали как противное природе германской нации установление.
Руководство таким государством должно было осуществлять­ся (либо уже осуществлялось) исключительно вождем (фюре­ром)— Гитлером. Постулат о необходимости именно такого политического руководства государством, движением, народом, или «фюрер-принцип», также входит в ядро фашистской иде­ологии.
Ее приверженцы видят в вождизме (Гитлер — олицетворе­ние верховного вождя) естественное следствие и завершение иерархического построения всякой расовой социально-политической общности. Фюрер персонифицирует волю народа, точно выражает его расовый дух. Поэтому авторитет его непререкаем, власть без­гранична.
Субстратом государственности выступает «народ»,« народная общность». Нацисты уверяли, будто «народ» для них—осново­полагающая ценность. В государстве он, будучи первичным, изначальным образованием, обретает официальную организа­ционную форму своего бытия. Категория «народ» (и различными производными от этой категории словосочетаниями) перенасы­щены тексты нацистских идеологов. В повышенном внимании к такому феномену, как народ, нет ничего предосудительного, порочного. Но сугубо ущербна, демагогически лжива его наци­онал-социалистическая трактовка.
Согласно нацистскому канону истинный немец, «народный товарищ», повязан непреходящей ответственностью перед германской нацией. Ответственность эта выражается в самых разных формах, и от нее он никак не может уклониться, ибо по природе своей— вечный должник «народной общности», госу­дарства. Зато государство ничего не должно ему; перед ним и ему подобными оно никакой ответственности не несет.
Провозглашенная нацистами максима право есть продукт расы, и потому им могут обладать, быть его носителями только субъекты, по крови принадлежащие к этой расе, нации, «наро­дной общности» — логически обосновывала тезис, весьма близ­кий ей по сути. Этот тезис гласил полноценными субъектами расово-народного права (а иного «третий рейх» не признавал) выступают лишь члены «народной общности», «народные това­рищи». Отбрасывалось и предавалось забвению универсальное, всеобщее правовое равенство. Взамен него насаждалось особен­ное, «расовое» («народное») равенство, из-за которого за пре­делами правового общения оказывались значительные группы граждан государства.
Фашистские идеологи выдвигали тезис, согласно которому преступное поведение, даже не подпадающее под признаки указанных в законе преступлений, должно наказываться, коль скоро будет сочтено оно «наказуемым в соответствии со здравым смыслом народа». Судьям предписывалось при принятии реше­ний «в меньшей степени исходить из закона и в большей из принципиальной идеи, что правонарушитель должен быть уда­лен из общества». Сокрушение нацистами правосудия явилось закономерным итогом порочности их идеологии и политики.
Национал-социализм в Германии (немецкий фашизм) был и, пожалуй, остается наиболее агрессивной формой национал-социалистической идеологии. Но она, как показывает истори­ческий опыт, может существовать и утверждаться также в других ипостасях, может мимикрировать, завлекать людей иными лозунгами и обещаниями. Однако во всех случаях ее распространение и упрочение смертельно опасно для цивилизации.
Заключение
Изучив теории ХХ века я поняла, что XX век — век коренных перемен в мире. На первый взгляд, по словам Р. Ж. Шварценберга, политичес­кая наука ХХ века похожа на Пенелопу из греческого мифа сегодня каждый разрушает все, что было создано вчера, каждый политолог все изобретает заново, начинает как бы с нуля. В действительности же в этом есть своя логика постепенного, противоречиво­го процесса накопления объективных знаний, фор­мирования, развития и преобразования подходов, понятий, моделей. Доказательством сему служит анализ ведущих направлений и господствующих па­радигм в современной политологии.
Отсутствие общей методологии — одна из главных особенностей политической мысли ХХ века. Доба­вить к сказанному и отрицание единой системы по­нятий и концепций. Разнообразие направлений и проблематики, теорий, парадигм и подходов к изу­чению политики — такова общая картина политологического знания ХХ века.
Осевой линией и движущей силой развития поли­тической науки многие десятилетия было идеологи­ческое соперничество между марксизмом и западной политологической мыслью. Эти внутренние проти­воречия в политическом знании, а главное — усло­вия и потребности политического процесса, определяли возникновение и динамику различных направ­лений и концепций в науке.
ХХ век — век революций в науке и политике, процессы политических преобразований вы­звали к жизни новые теории о политике и демокра­тии, которые сформировались на научной базе, со­зданной предшественниками и основателями совре­менной политической науки в прошлом веке и в пер­вые десятилетия нынешнего столетия, но были и иные концепции которые чуть не привели человечество к гибели.
Библиография
1. Демидов А.И., Федосеев А.А. Основы политологии. М., 1995.
2. Зарубежная политическая наука история и современность. Вып. 3.-М., 1990.
3. Зеркин Д.П. Основы политологии курс лекций. Ростов Н/Д. Издательство «Феникс», 1997.
4. История политических и правовых учений учебник для вузов. Издание 2-е. Под ред. В.С. Нерсесянца М. Издательство «Норма-Инфра», 1999.
5. Мухаев Р.Т. Политология учебник для вузов – М. Издательство Приор», 1999.