Пустые множества

Милюков А. М.
«Доказательства эволюции» 2010 – новое платье короля
После относительно продолжительного затишья в области эволюционистской критической мысли, начало 2010 года было ознаменовано появлением сетевого сборника «Доказательства эволюции»[1]. Девять портных из многочисленных лоскутов сшили королю по имени «эволюционизм» новое платье. Главным закройщиком, то есть, редактором этого произведения, выступил известный популяризатор теории эволюции, научный журналист и палеонтолог Александр Марков, а главной объявленной фишкой нового проекта явилось «научно-просветительское» объединение атеистов с верующими, в частности, участие в нем трех ученых мужей, идентифицирующих себя как православные эволюционисты. Однако, по здравому разумению, главной фишкой проекта стали (точнее, остались) всё те же традиционные для эволюционизма догматизм, двойные стандарты и подмены, не говоря уже о том, что значительную роль в этом проекте сыграл десятый автор, отсутствующий в нынешнем авторском списке, придавший всему проекту неэтичный душок (см. Приложение).
Я не собираюсь подробно рассматривать здесь сами примеры, представленные в «Доказательствах эволюции» – некоторые комментаторы из лагеря, идейно противоположного Маркову, уже кратко высказались об этой работе, заметив, что она содержит практически всё те же старые, давно известные и разобранные аргументы, многие из которых уже просто стыдно выставлять (например, «эволюция» лошади или «эволюция» гоминид, «несовершенство» человеческого глаза и пр.). Единичные же новые положения имеют вполне удовлетворительные объяснения в рамках концепции разумного дизайна, и писать какой-то отдельный критический разбор «Доказательств…», считают мои друзья, вряд ли имеет смысл.
Но помимо старых и давно уже набивших оскомину «доказательств», авторы пошли и на нововведение – в достаточно большом объеме представили читателю якобы «оппозиционные» аргументы, которые, как им представляется, рассмотрели и опровергли. Самая большая ошибка авторов, на мой взгляд, в том, что они вдруг почувствовали себя новаторами и решили развить тему борьбы с креационизмом. Но, поскольку всё уже было «украдено до них», нашим друзьям ничего не оставалось, как самим выдумывать беды и пороки креационизма. Разумеется, то, что они придумали – стало их собственным психологическим портретом, ибо «мы есть то, что думаем и говорим о других».
Собственно, я бы и хотел высказаться по поводу этих «вставок против», эмоциональный нерв которых и судорожность противостояния оппонентам – пронизывают всю работу. Жанр эссе предполагает оценку мировоззрения автора рассматриваемого произведения. Поскольку авторов много, акцентной фигурой волей-неволей становится главный редактор нового проекта. Разумеется, будем держать в уме коллективность работы, но ее мировоззренческим (и, кстати, что бросается в глаза – стилистическим) стержнем по умолчанию являются «воля и разум» главного редактора.
«Как вы яхту назовёте…»
У непредвзятого читателя скулы сводит, я думаю, начиная уже с заглавия. «Доказательства эволюции»! Вот уж весьма оригинально и необычно. Мне хочется поздравить авторов со своеобразным достижением – только им удалось дать (или использовать в качестве своего) название из двух слов, каждое из которых не имеет однозначного определения, а в сочетании и вовсе мутно, как лондонский туман. Это тот редкий случай, когда сама доброкачественность, смысловое содержание названия характеризуют всю работу в целом. Что такое «доказательства эволюции»? В этом городе вам никто ничего не скажет, как заметила однажды некая дворничиха в Дубне, у которой я спросил нужный мне адрес. Всё зависит от того, кто и как эти понятия толкует. Какую из эволюций собираются доказывать авторы? Микроэволюционную адаптацию, то есть, мелкие приспособительные изменения организмов в природе? Или так называемую макроэволюцию, то есть, качественное усложнение органов, структур, планов строения, ведущее к образованию таксонов на надвидовом уровне? И что стоит за словом «доказательства»? Это материальные примеры и свидетельства эволюции (опять же, непонятно, какой из них), наблюдаемые факты, истолкованные как свидетельства, или строгие доказательства уровня математических?
Мы прекрасно знаем, что игры на подмене «макро» и «микро» весьма характерны для нынешних последователей Дарвина. Это позволяет им удачно манипулировать разными смыслами в полемике и пропаганде, дурача почтенную публику в своих якобы доказательствах существования эволюции. В дальнейшем мы увидим эту подмену во всей красе. Того же качества и манипуляции термином «доказательства». Читатель, ожидающий, что, наконец-то, услышит не очередные фантазии о превращении капли слизи в человека, а именно ознакомится с фактами и доказательствами, будет разочарован. Авторы «быстро-быстро», еще во вводной части, объясняют, что имели в виду не доказательства в строго математическом смысле (англ. «proof»), а лишь «свидетельства в пользу» (англ. «evidence»), то есть, наблюдаемые явления, которые при многочисленных проверках выдвинутой для их объяснения теории можно всё же приравнять к твердо установленным фактам. Каковым твердо установленным фактом, по мнению авторов, биологическая эволюция и является. Но на протяжении всей работы под редакцией Маркова читатель вынужден будет сталкиваться с тем, что доказательством и доказанным, твердо установленным фактом эволюции тут именуется лишь союз наблюдаемых фактов с некоей идеологической фантазией, которые при другом повороте фантазии можно толковать в прямо противоположном ключе. Таким образом, читатель имеет дело с недостоверной информацией уже начиная с заглавия работы. А известно, что «как вы яхту назовете, так она и поплывет».
Кто такие «антиэволюционисты?»
Семантически работа подпорчена тем, что традиционных в подобной полемике «креационистов» главный редактор заменил на каких-то аморфных и стилистически тяжеловесных «антиэволюционистов». С одной стороны это было необходимо, так как в рядах авторов «Доказательств…» числились три христианина – а всякий христианин, как известно, по определению является креационистом (верит в сотворение мира волею Бога Творца), хотя в данном случае даже православные авторы в качестве основного оппонента дружно подразумевали «не этот» креационизм, а так называемый научный. Чтоб не путаться и не создавать «дружественного огня», видимо, решили не рисковать. С другой стороны – безотносительно к желанию самих авторов держаться логики и смысла, – они «автоматом» попали впросак, в ситуацию, которая сама стала вертеть ими, как хвост собакой. Неудобоваримый термин «антиэволюционисты» сделал направление главного удара каким-то безадресным и противоречивым – вплоть до полного несоответствия своим же претензиям к этим «антиэволюционистам». Например, ислам, индуизм, а также масса антиэволюционистских школ, учений и концепций никак не связаны с библейским и т.н. «научным креационизмом». Между тем не только мусульмане и индуисты, но, скажем, современные ученые-агностики, с научных позиций пришедшие к пониманию невозможности макроэволюции, не говоря уже об обычных критически настроенных гражданах, интуитивно отрицающих эволюцию, – все они будут удивлены, что творческий коллектив Маркова в борьбе с «антиэволюционизмом» навязывает им библейские аргументы в качестве их собственных утверждений (которые затем победно как бы и опровергает). Зачем все эти экивоки, почему бы не сказать о целях своего проекта прямо, как говорит об этом Марков «в другом месте» «Главный враг – это креационисты, верящие во всемогущего творца с абсолютными возможностями и абсолютной мудростью» (Комментарий в блоге Иванова-Петрова 17.02.10 *важное примечание).
Смысловые нестыковки такой терминологической замены очевидны – если креационистам можно смело поставить в вину изъяны в их альтернативной аргументации, то пассажи типа «Антиэволюцинизм, напротив, не может предложить никаких внятных объяснений…» – выглядят достаточно нелепо, поскольку позиция «анти» ни с какого боку не подразумевает альтернативности, а имеет право ограничиваться лишь отрицанием.
В подобных пассажах, где «креационизм», видимо, был спешно («в ночь перед публикацией») вымаран и заменен в тексте на «антиэволюционизм», хуже требований «внятных объяснений» могут быть только требования «предсказаний»
«Существует колоссальное количество фактов (результатов наблюдений, экспериментов), – пишут авторы, – хорошо объясняемых (а часто и предсказываемых) эволюционной теорией, и гораздо хуже или вовсе не объясняемых (и не предсказываемых) идеей об отсутствии эволюции».
Вот это да! Идея о несуществовании чего-то, оказывается, должна не только что-то объяснять, но и предсказывать! Ну, если главного «предсказания» – а именно о несуществовании макроэволюции в прошлом, настоящем и будущем авторам мало, то им, опять же, следует вспомнить, что отрицание чего бы то ни было не обязывает ни к каким объяснениям и предсказаниям. Если я, скажем, отрицаю зеленых человечков, я не должен доказывать их несуществование и делать какие-либо «предсказания» кроме самого отрицания – обязанность доказать существование зеленых человечков целиком и полностью лежит на утверждающей стороне. Или Марков не понимает, что, бросив вызов какому-то кожезаменителю по имени «антиэволюционизм», он прилюдно поставил себя на сцену, под свет прожекторов обосновывать свои эволюционные взгляды – крутить сальто, доставать кроликов из шляпы и обвивать себя питонами, а всех абстрактных противников эволюции (не креационистов, а именно антиэволюционистов) усадил в зал в роли наблюдателей – они вольны свистеть, жевать попкорн, и абсолютно ничем не обязаны артисту.
Чем-то знакомым повеяло…
Ужасающе нерусским, партийно-казенным языком написана вводная часть «Доказательств…» – как будто текст рубили топором, забыв о пере. Топчась на месте, повторяя по многу раз одно и то же, вновь и вновь возвращаясь к уже сказанному, чтобы начать эту пытку заново, главный редактор всю вводную часть прокручивает одну и ту же пластинку – о доказанном факте эволюции, о том, что эволюция признана большинством ученых, а большинство не может ошибаться, о том, что эволюция – удел специалистов, которые лучше вас знают всю правду, а также о том, что отрицают эволюцию только неучи.
Текст сразу валит с ног затхлым дыханием подвала
«Мировое научное сообщество обоснованно считает, что имеющиеся доказательства эволюции настолько неопровержимы и всеобъемлющи, что отрицать факт биологической эволюции, оставаясь в рамках науки, сегодня уже невозможно. …С научными представлениями об эволюции согласуются миллионы фактов. Эволюция придает смысл, логику и стройность всему гигантскому массиву накопленных биологией знаний».
Эпическая сила! Какое ретро! Чем же это таким знакомым повеяло? Ах, да, это же стилистика времен «победившего социализма»
«Научный коммунизм, как и марксизм-ленинизм … является результатом обобщения не только опыта революционного движения в той или иной отдельной стране, но и опыта мирового рабочего и коммунистического движения в целом, раскрывает общие закономерности и специфику строительства социализма и коммунизма во всех странах, совершающих переход к коммунизму»[2].
Я хочу спросить товарища Маркова и весь уважаемый коллектив товарищей, выступающих от имени мирового научного сообщества – чем они собираются заниматься дальше, после свершившейся мировой победы эволюционизма? Наверное, перейдут к мирному строительству?
С точки зрения стилистики вся вводная часть «Доказательств эволюции» есть бесценный архивный клад, музей, возвращающий нас в славные годы советского застоя, а то и еще дальше по времени – к концу тридцатых годов прошлого века. Здесь в одной витрине, точнее, на одной интернет-странице собраны все признаки и классические приемы советской пропаганды. Это чушь, что НЛП (нейро-лингвистическое программирование) выдумали в наше время, как и сюжет «Матрицы». Простые граждане уже жили в «Матрице» в сталинском Советском союзе, и испытывали на себе успешное воздействие пропагандистского НЛП. Правда, есть одно но – нынешний главный редактор «Доказательств…», видимо, забыл какой сейчас год на дворе, и что старые фишки уже не выстреливают.
«Партия всегда права, а во всех наших трудностях виноваты враги». «Враг способен побеждать лишь хитростью и коварством». «Нам не нужна “их” хваленая демократия!» (а сила и монолитное единство коллектива). «Миру – мир!» (но лишь тот, который принесем мы). Невероятно, но в 2010 году подобные аргументы снова идут в дело. Более того. Главный редактор сумел вструмить в «Доказательства…» даже пропагандистские методы загнивающего позднего социализма – этакую идеологическую «карательную психиатрию»! Суть «аргумента», как и прежде, в том, что нормальный человек с нашими идеями спорить не будет, а кто спорит, тот проявляет не свою личную волю, а демонстрирует поведение, связанное со специфическими особенностями психики.
«По мнению ряда психологов (? – А.М.), живучесть креационизма (?? – А.М.) отчасти связана с врожденными особенностями человеческой психики. В частности, людям, особенно в детстве, свойственна так называемая “неупорядоченная телеология” — склонность приписывать некую изначальную цель всем объектам окружающего мира (тучи существуют, чтобы шел дождик, а львы – чтобы смотреть на них в зоопарке)».
Оставим авторские фантазии о психологах, изучающих феномен «живучести креационизма» (замечательна сама интонация, будто речь идет о живучести какого-то порока). Мне неловко говорить некоторые вещи человеку неимущему, но людям в детстве дается внутреннее ощущение Бога, то, что в христианском переложении именуется «душа-христианка» (но это касается всех конфессий). В детстве мы всё чувствуем тоньше и точнее. Это не «склонность приписывать цель» и не детское «сопротивление научному знанию», а именно ощущение единства с миром, который управляется Высшей силой. Тот, кто сохраняет это мироощущение, реализует его позже в своей научной, творческой, религиозной деятельности. Тот, кто утрачивает, становится сотрудником Палеонтологического института (типа иронизирую).
Кстати, в связи с подобными попытками привлечения темы психики для объяснения проблемных вопросов, так называемым православным соавторам «Доказательств…» следует иметь в виду, что их союз с учеными-атеистами весьма зыбок, и для атеистов фраза – «наиболее здраво мыслящий из верующих» всегда будет означать – «наименее сумасшедший». Марков утверждает, что «неприятие научного знания уходит корнями в детскую психологию». Нет. Скорее, неприятие религиозного мироощущения неким индивидом «уходит корнями» в его собственные комплексы.
«Партия всегда права, а во всех наших трудностях виноваты враги». Партия (мировое научное сообщество) права настолько, что авторам не хватает обычной констатации ее правоты, и они начинают выражать рвущееся из груди чувство в терминах превосходной степени
«Поэтому когда мы говорим, что факт биологической эволюции признан мировым научным сообществом, за этими словами скрывается нечто гораздо большее, чем кажется многим далеким от науки людям» (выделено авторами. – прим. А.М.).
«Враг способен побеждать лишь хитростью и коварством». Враги эволюционизма, если порой и побеждают, то, разумеется, не иначе как с помощью каких-то уловок
«К сожалению, антиэволюционистская пропаганда продолжает находить отклик в сердцах многих далеких от биологии людей». «Антиэволюционисты нередко ссылаются на высказывания авторитетных ученых, якобы подтверждающие их взгляды. Нельзя сказать, чтобы ни один крупный ученый никогда не высказывался в поддержку тех или иных идей, свойственных антиэволюционистам. Но все же в наши дни в мире нет грамотных биологов, геологов и астрофизиков, которые отрицали бы миллиарды лет существования Земли и жизни на ней». «Антиэволюционисты могут похвастаться лишь несколькими именами известных ученых, разделяющих их взгляды, и то известность этих ученых связана преимущественно с их пропагандой антиэволюционизма, а не с научными достижениями, обычно довольно скромными». «Самый большой успех, достигнутый противниками эволюции за годы активной пропагандистской деятельности, состоит в том, что им удалось внушить значительной части населения ложное представление о наличии разногласий в науке по поводу реальности эволюции»[3].
«Нам не нужна “их” хваленая демократия!». С точки зрения авторов, для единства партийного, то есть, пардон, научного сообщества, в нем недопустима демократия, являющаяся одной из причин популярности оппонентов
«Помимо врожденных психологических особенностей, распространению креационизма и других ненаучных и лженаучных представлений и суеверий способствует и распространение демократических ценностей. … В науке нельзя ни решать вопросы всеобщим голосованием, ни рассматривать любые точки зрения как изначально равноправные, ни считать одинаково весомыми мнения экспертов и дилетантов. … Это особенно актуально для биологии».
Здесь замечательна подмена реальной ситуации проекцией своих собственных желаний. Никто из противников Маркова никогда не призывал решать голосованием вопросы в науке, никто не считал никогда мнение эксперта и дилетанта одинаково весомыми; но в приведенной цитате автор отстаивает – ни много ни мало – монопольное право эволюционистов на обсуждение любых вопросов эволюции. Чего стоит одно только письмо Маркова на Российское телевидение[4] во время съемок фильма о Дарвине, где автор просит телевизионное начальство не давать слова противникам эволюции. Впрочем, подробнее об этом мы поговорим чуть позже.
Подобно советским идеологам, авторы «Доказательств…» также провозглашают своеобразный лозунг «Миру – мир!», призывая к примирению веры и науки. Как же они себе этот мир представляют? «Авторы данной публикации призывают к примирению религиозных людей с наукой», – пишут они и почти сразу (времени-то у них мало!) с места в карьер начинают грубую «перековку» верующих такими аргументами
«…Многое в священных текстах никто, даже самые ортодоксальные богословы, не предлагает понимать буквально (например, притчи), а многое понять буквально просто невозможно – из-за отличающегося во многих конкретных деталях изложения одних и тех же событий, например, в разных книгах Библии, или в разных главах книги Бытия. Казалось бы, почему бы верующим не отказаться и от буквального понимания священных текстов об истории сотворения мира, жизни и человека?».
Тот из «окучиваемых», кто удивится – типа, вы что несёте, товарищи? Вы вообще поняли, к кому обращаетесь и в своем ли вы уме? – так вот, этот окучиваемый будет неправ. Ибо это не предложение и не просьба, это – требование. И выхода у окучиваемого, увы, нет. «Следует признать, что такой отказ сопряжен с трудностями богословского свойства», – входят в положение нашего страдальца авторы. Но тот узнает лишь одну грустную для себя вещь – поскольку в современном мире против выводов науки не попрёшь, «ничего нельзя с этим поделать нужно доверять науке». Если кто-то из читателей не понял, какое предлагается примирение, я уточню – наука столь много узнала об этом мире «окончательного и бесповоротного», что религия ей в вопросах познания уже не конкурент. Но наша эволюционная милость не знает границ, так что, если не хотите считаться мракобесами и остаться на обочине современности, бросайте ваши религиозные бредни и принимайте всё, что мы вам скажем. Расслабьтесь и получайте удовольствие от науки.
«Нет, всё понятно, но что конкретно?»
Одной из главных причин неадекватности «Доказательств…» явился избитый, но весьма удобный для большинства пропагандистов эволюции трюк с жонглированием понятиями микро- и макроэволюции (о чем я уже упоминал, обсуждая название работы). Это невероятно с точки зрения канонов «просветительского» жанра, но авторы изначально даже не потрудились дать определения своему основному «объекту пропаганды» – что именно они подразумевают под эволюцией. Термин «макроэволюция» в первой редакции текста вообще отсутствовал, а «микроэволюция» упоминалась лишь один раз, да и то в цитате креациониста. Как можно обсуждать и, тем более, пропагандировать нечто, не дав ему определения? Мог ли Ульянов-Ильич и прочие Троцкие в 1917 году день и ночь кричать с трибуны о победе мировой пролетарской революции, подразумевая под ней лишь своеобразную домашнюю «микроРеволюцию», то есть, взбучку жене и выгон тещи из дома?
После замечаний оппонентов авторы «Доказательств…» спохватились и сделали два вставных куска (вернее сказать, две заплаты на сплошь дырявой сетке для улавливания сомневающихся в эволюции душ!). Однако эти вставки проблемы не решили и «микро» и «макро» по разным углам не развели. Напротив, несмотря на данные определения, структурная неразбериха только усилилась. Читая гневные филиппики в адрес противников эволюции, так и осталось непонятным, противники какой эволюции имеются в виду. Если «микро» – то пусть авторы покажут людей, отрицающих выведение новых пород животных, если же «макро» – то где примеры этого самого «макро»? Проблема в том, что по множеству определений эволюции даже т.н. научные креационисты не являются антиэволюционистами[5].
В первой вставке (раздел «Микро» и «макро», гл. 3) позже даны были определения двум эволюциям, но, оказывается, согласно авторам, употребление этих терминов в научном сообществе уже «выходит из моды» (в науке, видимо, тоже есть мода на термины)
«Дело в том, что большинство биологов (? – А.М.) обоснованно (?? – А.М.) считает, что микро- и макроэволюция ничем принципиально не отличаются друг от друга[6]. Точнее говоря, макроэволюция – это просто-напросто суммарный результат множества последовательных микроэволюционных событий».
О, да. Все мы знаем, что суммарный результат семейных скандалов и пьяных выкриков «Кто в доме хозяин?» – приводит к мировой пролетарской революции. Ну, чтобы уж не очень утрировать – сумма всех ссор в трамваях мира привела к двум мировым войнам. Или, совсем банально – если школьник Вася бросает камень вверх на 10 метров, то сумма всех Васиных бросков способна вывести камень на околоземную орбиту. Авторы, делясь своим пониманием вопроса, признают, что «…когда у нас есть детальная информация (лабораторный эксперимент или очень подробный эволюционный ряд в палеонтологической летописи), мы видим, как правило, последовательность микроизменений». Но
«Если же мы рассмотрим только начало и конец длинного ряда (как в случае с эволюцией гоминид…), то, сравнивая их между собой, можно говорить уже о макроизменениях. Именно такая ситуация получается в том случае, когда не найдены промежуточные формы между двумя крупными таксонами мы видим значительные изменения и говорим о макроэволюционном «событии».
«Тонкая, однако, работа!» – отсутствие связи между двумя таксонами и есть доказательство этой связи! Оцените, читатель, эту вывернутость суждения, эту телегу впереди лошади. Сначала речь идет о начале и конце ряда, будто этот ряд, действительно, существовал, и сегодняшние исследователи держат в руках хотя бы его костные останки, а затем следует вывод, что именно отсутствие всего ряда позволяет говорить о макроэволюции от «начальной» формы к «конечной». Ловко! Таким образом, все разговоры о «твердо установленным факте эволюции» являются лишь разговорами в пользу бедных и имеют право на существование лишь применительно к микроэволюции – действительно, реально наблюдаемого процесса, хотя сами авторы наверняка с этим не согласятся.
«Поэтому мы можем реально наблюдать “настоящие” макроэволюционные события только в ископаемой летописи, когда удается найти хорошие филогенетические ряды, соединяющие предковый таксонн […] с таксоном-потомком […], о котором нам уже заранее известно (! – А.М.), что от него в будущем действительно произошло (!! – А.М.) что-то большое, важное и принципиально новое (например, все наземные позвоночные)».
«Удается найти хорошие филогенетические ряды» – означает самим сконструировать нечто крайне приблизительное из наиболее подходящего. Это и есть истинная цена «макроэволюции» – ее легко наблюдать лишь тому, кто в нее верит, кто предвзят в выводах и делает ей поблажки (ну, или, мягче, принимает модель именно такой «эволюции»; что, конечно же, ни к каким «твердо установленным наукой фактам» отношения не имеет). Как доказать, что барон Мюнхгаузен двумя пуговицами от своей жилетки убил медведя? А так – именно отсутствие пуговиц на жилетке свидетельствует об этом; тем более что нам уже «заранее известно», что барон остался жив.
«Лишь в редких случаях удается в лаборатории или в природе наблюдать нечто похожее на “макроэволюционное” событие (см. раздел «Эво-дево следы макроэволюции»)».
Вторая более поздняя вставка (собственно, указанный раздел «Эво-дево» 5-й главы) содержит заявленные примеры, но сами авторские кавычки, как и в предыдущей цитате («“настоящие” макроэволюционные события») – говорят о многом. Здесь в качестве таких «нечто похожих на “макроэволюционное” событие» рассматриваются либо эволюционно бесперспективные генетические уродства, либо примеры все той же микроэволюционной адаптации (причем, любопытно, что лишь на примере растений; за исключением старых добрых, набивших оскомину мутаций мушек-дрозофил).
Во время этих хороводов вокруг «микро» и «макро» вспоминается подобное отношение к этой теме ведущих эволюционистов. Например, известная монография В. Гранта[7], многие положения которой почти слово в слово вошли в «Доказательства…». Только если у Гранта каждое слово взвешено и соблюдена методологическая корректность, то наши «новаторы до Вержболóво», как истинные революционеры, видимо, решили не мелочиться и максимально усилить эффект сказанного предшественниками. У Гранта было
«Многое из того, что относится к эволюции, перешло теперь в категорию фактов. Эволюционные изменения, происходящие на уровне микроэволюции и видообразования, были обнаружены компетентными биологами и в настоящее время могут считаться доказанными фактами».
Обратим внимание, доказанными фактами могут считаться только микроэволюция и видообразование. О макроэволюции речи не идет. Наши же «гранты», видимо, решили себе ни в чем не отказывать и самостоятельно повысить градус эволюционного накала
«Эволюция является твердо установленным научным фактом». «…Некоторые модели конкретных эволюционных механизмов могут быть в будущем пересмотрены, но сам факт биологической эволюции не будет отвергнут уже никогда». «Биологическая эволюция является доказанным фактом в точно таком же смысле» [как] «…наличие восьми протонов в ядре атома кислорода».
При этом из контекста однозначно следует, что под биологической эволюцией они подразумевают и проповедуют именно «прогрессивную» эволюцию, идущую с помощью «макро», «от рыбы до философа». У Гранта о макроэволюции сказано
«В случае макроэволюции простое противопоставление теории и факта неприменимо. Хотя эволюционную теорию нельзя наблюдать непосредственно, о её существовании можно судить по ископаемым остаткам. А сами эти остатки представляют собой факты. Макроэволюция – вывод, который следует из этих фактов».
Яснее, кажется, некуда – доказанным фактом являются микроэволюция и видообразование, а макроэволюция, это лишь вывод, который можно сделать из найденных ископаемых останков. Всего лишь логический вывод, поскольку из тех же найденных фактов можно сделать и другие выводы (то есть, интерпретировать их в рамках другой модели). Хотя Грант, как истинный эволюционист, считает, что «мелкие» наблюдаемые процессы дают ключ к пониманию «крупных», ни о каком доказанном факте самой макроэволюции речи быть не может. В способности наших авторов так лихо «усилить» выводы своих единомышленников, действительно, есть что-то застойно-советское, лозунговое, внешне бравое и одновременно боящееся не произвести нужного впечатления.
Между тем в «Доказательствах…» так и не приводится никаких фактов прогрессивных эволюционных изменений (макроэволюции), и о них на протяжении всей работы говорится только голословно – приводимые примеры являются либо старыми спекуляциями на тему найденных костей, либо за макроэволюцию выдаются сегодняшние внутривидовые уродства, эволюционная «перспективность» которых также является спекулятивной. Потому что свидетельств «настоящей» декларируемой макроэволюции у авторов просто нет и никогда не было. Вместе с тем, в изобилии приводимые примеры адаптивных изменений (микроэволюции) никоим образом не являются подтверждением основной концепции эволюционизма – качественного, прогрессивного изменения организмов от простого к сложному. В конце концов читатель должен сделать несколько ошеломляющий для себя вывод – «Доказательства…» не выстреливают даже в качестве научно-популярной агитки за эволюцию. Ибо подавляющая часть работы посвящена лишь доказательствам микроэволюции и видообразования. Повторю еще раз, как вывод – подавляющая часть работы посвящена лишь доказательствам микроэволюции и видообразования. И микроэволюция, и видообразование являются бесспорными фактами и, по крайней мере, не отрицаются креационистами. Кроме того, видообразование не относится собственно к эволюции в ее «желанном» для адептов понимании – то есть, к прогрессивному усложнению живых существ. Но стоила ли игра свеч – доказывать с такой натужностью и пафосом существование очевидного? Если авторы хотели просветить детей, то почему в тексте присутствуют столь обильные и нервные отповеди «антиэволюционистам», а если хотели микроэволюцией и видообразованием «срезать» оппонентов, то ломились в открытую дверь и просто потратили время впустую.
2. Игры в науку знаком ли главный редактор «Доказательств эволюции» с научной методологией?
Пытаясь разобраться с тезисом «эволюция является доказанным фактом», высказанным авторами во вступительной части «Доказательств…», мы приходим к еще одному довольно необычному открытию. Оно вовсе не в том, что эволюция доказанным фактом не является. Оно в том, что главный редактор «Доказательств эволюции» – абсолютно не понимает сути научного метода, не говоря уже о философии и истории науки в целом, а также основах логики и права.
Это тем более странно, что перу одного из соавторов проекта, Кирилла Еськова, принадлежит достаточно известная в современной науч-поп-литературе работа, описывающая научный инструментарий. Подобное изложение философии науки содержится и в статье другого соавтора проекта, Николая Борисова – «Проставляем даты на геологической летописи». По многим статьям того же Борисова, включая записи и комментарии в интернет-блогах, рассыпаны высказывания, из коих однозначно следует безусловное знание вопроса
«Наука изучает материальные свидетельства прошлого, и реконструирует на этой основе мир прошлого (не прибегая к чудесным гипотезам), а уж дело мировоззрения – интерпретировать эти реконструкции как “способ действования Творца” или “самоорганизации матушки-природы”» (Запись в блоге Н. Борисова 22.03.10).
Возникает вопрос почему же эти ученые мужи не подсказали, не просветили главного редактора проекта в столь основополагающих моментах?
Ответ может показаться более простым, чем кажется – им это просто не нужно. Ни им, ни самому Маркову. Ибо следуя на словах строгим научно-рациональным предписаниям, заявляя о необходимости жестких «правил игры в науку», эти ученые-эволюционисты в своей пропагандистской деятельности сами им не следуют – более того, просто их игнорируют и ограничиваются лишь формальными декларациями (на что в отношении того же Еськова указывал, например, Чайковский[8]).
Здесь мы сталкиваемся с характерной сегодняшней ситуацией – постмодернистскими отношениями, проникшими в науку, когда изначальная дарвиновская необязательность и неопределенность позволяет его наследникам на словах поддерживать правила, но в реальности, образно выражаясь, свободно мчаться на машине на красный свет и безнаказанно пересекать сплошную. Юрий Чайковский говорит об этом парадоксе эволюционистской методологической необязательности
«Еще за сто лет до Медаваров великий биолог Луи Пастер писал “Идеи превращения видов так легко воспринимаются, может быть, потому, что освобождают от строгого экспериментирования”. В самом деле, эволюционизм дает биологу отдохнуть от изнурительных норм своей науки и позволить себе плыть по течению свободной от их контроля мысли. Единое мнение тут нереально.
Трудно вообразить ученого, который решился бы описать в качестве своих результатов чужие многократно опубликованные данные, зато легко представить, как смеялись бы над ним коллеги. А вот эволюционисты сотнями лет высказывают одни и те же положения, одни и те же на них возражения, нисколько не смущаясь, когда изредка кто-нибудь укажет на повторы или, наоборот, на искажение чужой мысли.
Разве еще где-нибудь коллеги допустят утверждать, что некая точка зрения доказана, если в качестве опытных доказательств приводятся никем не поставленные эксперименты?» (Чайковский, 2003).
Это написано в 2003 году как будто специально о проекте Маркова и К° 2010 года! Такая нынешняя позиция игнорирования авторами основных правил настоящей науки, позиция «намеренного дилетантизма» и даже «пофигизма» к соблюдению законов – стала возможной только в ситуации, аналогичной «крутым парням на дороге», а именно – «победителей» в науке, в силу господствующей парадигмы эволюционизма уже не считающих себя обязанными соблюдать общепринятые нормы. «Наша власть!».
В подтверждение слов, что теория эволюции не является «законной» научной теорией, а лишь идеологически-философской концепцией, можно привести продолжение вышеприведенной мысли Чайковского
«Как уже давно заметил Любищев, такая ситуация характерна вовсе не для естествознания, а для философии, где противоположные учения сосуществуют тысячелетиями. По этой причине многие считают философию второсортным знанием, однако это неверно – просто она занимается вопросами, однозначного ответа не имеющими; едва какой-то ее вопрос получает общепризнанный ответ, он перестает быть философским и становится достоянием конкретной науки, часто новой».
Действительно, неужели – если бы теория эволюции, согласно Маркову, стояла в ряду «настоящих» теорий, вроде имеющихся ныне теорий или законов, – она допускала бы подобные сегодняшние баталии, а не перешла бы давно в разряд объективного знания и не перестала быть «вопросом, однозначного ответа не имеющим», этакой вечно загадочной, но уже некоей перезрелой барышней, фанатично охраняемой ее эволюционными братьями «в бурках и папахах» от посягательств на ее честь? (аллюзия из какого-то советского кинофильма).
Адепты современного, общепринятого в «науке» эволюционизма настолько почувствовали себя «свободными и безнаказанными», что стали пренебрежительно относиться даже к главному своему методологическому принципу – фальсификации Карла Поппера. Однако подозреваю, что главный редактор «Доказательств эволюции» об этом принципе, возможно, даже не слышал. Или, если слышал, пропустил мимо ушей. Или, если на каком-нибудь «научном банкете» о нем спросил, то услужливые подхалимы тут же посоветовали ему «не обращать внимания на пустяки». По крайней мере, следы такого знакомства с методом Поппера в писаниях «нового портного короля» практически не отыскиваются (а те единичные словоупотребления термина «фальсифицируемость», что отыскиваются, выдают знакомство автора с этим принципом в каком-то извращенном варианте; об этом чуть ниже). Вообще-то, с некоторыми «странными» суждениями Маркова почитатели его методологического таланта могли сталкиваться и ранее
«А вот в философии я не силен. Извините, не сложилось. Не вижу рационального способа отличить правильное философское утверждение от неправильного. Один философ одно нафилософствует, другой другое, поди разбери. Предпочитаю иметь дело с фактами, экспериментами, цифрами и т.д.» (Запись в комментариях на «Элементах» 06.07.2007 к «Письму на Российское телевидение»)[9].
Первая мысль, которая приходит в голову по прочтении подобных экзерсиций – как можно «иметь дело с фактами, экспериментами, цифрами и т.д.» без определенного взгляда на них сквозь призму мировоззренческой концепции или модели; то есть, без «объясняющей» философской идеи, сгенерировавшей в себе уже накопленные знания? Конечно, «эксперименты» и «цифры» здесь – как обычно, для красного словца. Но если человеку упал на голову кирпич (и человек при этом остался жив), откажется ли он от обсуждения предположения – упал ли этот кирпич сам или его намеренно сбросили с крыши? Скажет ли, что предпочитает иметь дело лишь с фактом существования кирпича? Ошарашенные собеседники Маркова возразили на его слова лишь тем, что подобная позиция для них просто необъяснима. Как можно пренебрегать таким огромным пластом научного знания как философия, на протяжении веков разрабатываемого титанами вроде Пифагора, Платона, Аристотеля, Макиавелли, Канта, Лейбница, Пуанкаре, Рассела и др.? «С таким же успехом можно про химиков сказать, что один – одно нахимичит, другой – другое – поди разбери» (оппонент Маркова antey, там же). Подобные провалы в «методологическом образовании» главного редактора ужасны. Читать его порой неловко.
«Доказать существование чего-либо, в том числе Бога, в принципе можно – для этого достаточно лишь найти доказательства» (Запись в блоге Маркова 30.11.2009).
«В целом гипотеза Бога, с научной точки зрения, на сегодняшний день – пока мы не обнаружили убедительных научных подтверждений, – представляется мне безосновательной. Ученые-естественники ни при каких обстоятельствах не должны ориентироваться на эту гипотезу в своей работе»[10].
Пренебрежение так называемых рационалов к философии хорошо известно. Не копая слишком глубоко, я бы определил философию как взгляд на любой предмет со стороны – что он такое, в чем его суть, что с ним делать. Именно за это альтернативное, углубленное и при этом достаточно свободное «суждение со стороны» рационалы и презирают философию, опускаясь до ефрейторского уровня «Не сметь рассуждать! Говорим только мы!». Но именно это презрение к философии (в первую очередь к философии науки) «выходит боком» Маркову практически в каждой его строке. Например, в своем приснопамятном «Письме на Российское телевидение…» автор пишет невероятное
«Без идеи эволюции весь массив данных, накопленных биологической наукой, становится просто кучей мусора, и никакие «альтернативные», то есть креационистские умствования не могут исправить этого положения».
Это какой-то методологический произвол! Из подобных заявлений напрямую следует, что все так называемые факты, накопленные эволюционизмом (сделаем поправку на традиционные марковские подмены) не самоценны, а без объяснения их в ключе «единственно верного учения» являются чем угодно – мусором, подделкой, ошибкой и т.д. Как говорится, горько слышать! Мы держим в руках черепа хомо эректуса, неандертальца и современного сапиенса. Если бы не теория эволюции, эти черепа, согласно Маркову, можно считать мусором, казусом, никак иначе кроме эволюционизма не объяснимым? Хуже того – мы смотрим на летучую мышь, переводим взгляд на лошадь – и без эво-объяснения, что они являются ближайшими родственниками, ничего не понимаем в этой жизни. Это – мусор. Здесь первый и последний раз позволю себе методологическую подсказку главному редактору – корректно накопленные факты мусором быть не могут ни в каком случае, мусором могут быть только трактовки этих фактов, например, трактовки эволюционистские.
Но, как говорят в рекламе, это еще не всё. Если не полениться и попытаться расшифровать другие марковские «непонятки», то мы увидим еще один семиотический казус. Окажется, что под словом «факт» главный редактор «Доказательств эволюции» подразумевает ничто иное как любое свидетельство в пользу эволюции. Разумеется, по его мнению.
Факт – это нечто существующее или существовавшее в реальности. На интуитивном уровне понятно, что факт – это что-то объективное, несомненное – событие, понятие, предмет. Упал на голову кирпич – голова есть факт, кирпич – факт, но понятие (событие) «упал» уже требует уточнения.
Марков же с такими тонкостями не заморачивается. Поразительно, что он путает реальность факта (например, окаменелость морского ежа, находящегося у него перед глазами) с его эволюционной трактовкой – сама окаменелость ежа по Маркову уже является «фактом» эволюции! В этом смысле показательна фраза, звучащая рефреном во многих его интервью – «Да у меня в институте все полки завалены переходными формами!». В переводе на русский язык это, опять же, означает, что под фактом эволюции палеонтолог понимает «простое» наличие окаменелостей. И он искренне не может взять в толк, почему другие не ценят и не принимают такого «факта эволюции». По Маркову факт – это нечто, заранее заданное поиском и найденное в подтверждение эволюции
«…Сегодня быть компетентным биологом и при этом не признавать дарвиновскую эволюцию путем естественного отбора – или не понимать роли Дарвина в истории наукии – по-просту невозможно. Либо вы владеете фактами и ориентируетесь в предмете – и тогда вы эволюционист, поскольку накопленные факты не допускают иного толкования, либо вы отрицаете эволюцию – но это верный признак незнакомства с фактами и, следовательно, профессиональной некомпетентности»[11].
И подобное понимание «факта» рассыпано по всему тексту «Доказательств…».
«Профессионально заниматься биостратиграфией и палеонтологией и при этом быть антиэволюционистом – немыслимо. Это все равно что быть хирургом, полагая, что в артериях течет воздух».
То есть, наличие и расположение окаменелостей в геоколонке уже само по себе, без всяких трактовок и философий, является столь же очевидным фактом эволюции, как и наличие крови в артериях? И артерию, и геоколонку достаточно всего лишь «вскрыть», чтобы факт стал зримым? В этом смысле понятно изумившее некоторых комментаторов «Доказательств…» откровение главного редактора о его личном понимании основ научной методологии
«Мы собираем факты, потом выдвигаем гипотезу для их объяснения. Из этой гипотезы выводятся проверяемые следствия (Выделено автором цитаты. – А.М.). После этого начинается самое главное – поиск новых фактов, которые позволяют эти предсказанные следствия проверить (либо подтвердить, либо опровергнуть). Полученные результаты позволяют оценить степень достоверности гипотезы. Чем больше подобных проверок выдержала гипотеза, тем ниже вероятность ее ошибочности.
«Из этой гипотезы выводятся проверяемые следствия» – в эмпирической науке означает, что дальнейшие эксперименты или наблюдения позволяют проверить, работает ли наша гипотеза, или неизвестные явления объясняются иными причинами. Однако для теории эволюции (разумеется, я имею в виду «макро»; и пёс подери эту постоянную необходимость оговорок!) эмпирика не работает, поскольку события происходили в прошлом, без свидетелей и лишь однажды в истории. Кстати, также совсем не обязательно, что наша гипотеза, в случае ее хорошей объяснительной способности, верна, ибо даже из неверных посылок можно сделать верные выводы, а «правильные» наблюдения трактовать ложно. Но то, что говорит Марков далее, можно рассматривать не просто как непонимание (или незнание, или игнорирование) научного метода познания; нет – это можно рассматривать как своего рода «добровольное и чистосердечное признание» в собственных сомнительных методах ведения игры. Позволю себе еще раз повторить фрагмент приведенной выше цитаты
«После этого начинается самое главное – поиск новых фактов, которые позволяют эти предсказанные следствия проверить (либо подтвердить, либо опровергнуть). Полученные результаты позволяют оценить степень достоверности гипотезы. Чем больше подобных проверок выдержала гипотеза, тем ниже вероятность ее ошибочности».
Отличная проговорка-признание. Именно – поиск. Самое главное – не эксперимент, не наблюдение, а целенаправленный поиск! Таким образом, Марков вольно или невольно описывает истинные методы «доказательств» эволюционистов, у которых факты не просто целенаправленно ищутся (и это «самое главное»), но ищутся именно факты, подтверждающие их «гипотезу». Как бы главный редактор «Доказательств…» презрительно ни относился к философии, он должен принять эту печальную данность, что в реальном мире личные философские «настройки» каждого эволюциониста, его идеологические предпочтения (т. наз. доктринальные ожидания) всё равно оказываются решающими факторами отбора при поиске новых фактов, позволяя еще на стадии знакомства с ними принять все подходящие и отсеять неугодные. Более того, именно к опровергающим фактам эволюционисты относятся как-то по-особенному агрессивно. Для любого из них заранее выстроена глухая стена – опровержение эволюции по умолчанию, автоматически считается «ненаучным»; и даже ученых-соратников, предоставляющих такие факты (какие бы звания эти люди ни имели), эволюционисты легко «на войне бросают». Сказать более – с опровергающими эволюцию аргументами ее адепты не удосуживаются даже ознакомиться. Чайковский говорит, что противники дарвинизма предоставили множество опровержений презумпций оппонентов, «но их доводы дарвинисты не читали, для оправдания чего приняли другую установку “Не умножай сущностей сверх необходимого”» (Чайковский, 2003). Поэтому фраза Маркова о поиске фактов, которые позволяют «либо подтвердить, либо опровергнуть», применительно к эволюционистской методологии звучит каким-то особо утонченным издевательством над реальностью.
Верификация по Маркову
Мои слова легко проверить – весь текст «Доказательств…» содержит только победные реляции и грохот фанфар; там нет не только ни одного опровергающего факта, но и факта, создающего хотя бы малую трудность для теории эволюции. Что же, это означает, что опровергающих фактов не нашлось? Нет, это означает, что такие факты были изгнаны, выжжены каленым железом, а оставлены, «собраны» только подтверждающие.
Однако, подобный подход – избирательная «верификация» есть грубейшая и фатальная для научной практики ошибка. Чтобы не сказать – подтасовка данных в форме сокрытия нежелательной информации. Подобрать подтверждения, как известно, можно не только любой гипотезе, но даже самой абсурдной идее, однако это в лучшем случае означает лишь, что такие подтверждения гипотезе не противоречат. Но и только. Ни о какой истинности и доказанности здесь речи идти не может – при игнорировании опровергающих фактов можно доказать и наличие плоской земли, и построенный социализм, и судьбу, зависящую от расположения звёзд. Такой «доказательный подход» характерен как раз не для творческих и научных, а именно для тоталитарных – или вообще любых, основанных на зависимости – сообществ и является абсолютным аналогом советской (нацисткой, китайской, северокорейской и др.) пропаганды. Вспомните содержание любой советской газеты доперестроечных времен, изо всех сил «верифицирующих» теорию научного коммунизма на стадии победившего социализма и спросите себя – чем «Доказательства эволюции» принципиально, т.е., в нашем случае методологически, от нее отличаются? Тот же грохот фанфар, тот же соцреализм, тот же портрет одноглазого султана в профиль, со стороны зрячего глаза. Избирательная верификация в науке – почти абсолютный аналог выборочного применения закона в судебной практике, то есть, форма произвола и свидетельство недееспособности системы.
Если непосредственная верификация в случае эволюционной гипотезы невозможна (нельзя поставить эксперимент и даже наблюдать процесс), то даже «косвенная верификация, позволяющая установить логические отношения между косвенно верифицируемыми утверждениями» (или, согласно более точной формулировке А.Н. Лунного, дать «совокупность косвенных свидетельств»), все равно не идет дальше возможности «в первом приближении ограничить научное знание от явно вненаучного. Однако [она] не может помочь там, где система идей скроена так, что решительно все возможные эмпирические факты можно истолковать в ее пользу – идеология, религия, астрология и т.п.»[12]. В этом списке, разумеется, есть и почетное место эволюционизму, который является и идеологией, и религией.
Фальсифицируемость по Маркову
В «методологии», описанной Марковым, как я уже сказал, чудесным образом отсутствует критерий фальсификации. У процитированной выше Наталии Кириенко читаем также
«Критерием научного статуса теории является ее фальсифицируемость, или опровержимость, то есть, только то знание может претендовать на звание “научного”, которое в принципе опровержимо. Принцип фальсификации делает знание относительным, лишая его неизменности, абсолютности, законченности» (Кириенко, 2004).
В общем случае именно нефальсифицируемость утверждений эволюционистов (как и любых религиозных концепций) позволяет говорить о них, как о ненаучных – никакие гипотетические «кролики в архее» эволюционизм не фальсифицируют. Учитывая избирательность «поиска фактов» в эволюционизме, любой «кролик в архее» будет объявлен либо подделкой, либо шуткой археологов, либо интрузией (проникновением из верхних слоев в нижние). Эволюционисты легко могут заявить о цикличности возникновения и развития жизни на нашей планете, приписав «кролика» предыдущему циклу и т.д. Любопытно, что такие фальсификационные аналоги «кролика в архее» как мягкие ткани динозавров с официальным возрастом до 80 млн. лет, те же авторы «Доказательств…» проглатывают, не поморщившись.
Что касается понимания Марковым принципа фальсифицируемости, то в «Доказательствах…» присутствуют всего четыре упоминания (точнее, примера) этого принципа, два из которых принадлежат неназванному википедийному автору, и только два – предположительно перу главного редактора. В первом примере Маркова речь идет даже не о теории эволюции, а о нефальсифицируемости одного из аргументов «антиэволюционистов»
«…“макроэволюцию – превращение одного вида в другой – мы все равно отрицаем” (якобы говорят антиэволюционисты. – прим. А.М.). В ответ на приводимые биологами доказательства превращения одного вида в другой антиэволюционисты обычно заявляют “ну, значит, это не два разных вида, а один и тот же вид”. Поскольку четкого и строго определения вида нет (и быть не может, т.к. виды постепенно эволюционируют и перетекают один в другой подчас весьма плавно и постепенно), такая аргументация оказывается принципиально непроверяемой, нефальсифицируемой, т.е. не научной».
Но только-только мы смирились с неправотой креационистов и невозможностью «четко и строго определить вид», как сразу вслед за предыдущей фразой автор пафосно сообщает
«Однако у биологов есть и неопровержимые доказательства превращения друг в друга таких форм, про которые не может быть двух разных мнений это однозначно разные виды и даже порой разные роды…».
Вот как надо правильно подрывать гранатой противника – подорвать его в клочья вместе с собой! Так фальсифицируемо или нет рассматриваемое гипотетическое утверждение «антиэволюционистов»? Оставим без внимания истинность или ложность последней приведенной цитаты. Но разве автор не понимает, что в его логике это и есть фальсификация аргумента противника? – то есть, если четкая граница между видами «неопровержимо доказана», то аргумент креационистов, выходит, всё же фальсифицируем, и, следовательно, научен. На всякий случай отмечу для читателя, что я не пытаюсь «онаучить» креационизм, а лишь разбираю ситуацию с точки зрения «логики» ее автора («логики», где можно высказывать нечто прямо противоположное в двух соседних предложениях), ибо вся приведенная конструкция сама по себе неадекватна в силу ложных посылок.
Второй (и последний!) пример использования Марковым (или Марковым-редактором, неважно) термина «фальсифицируемость» в проекте «Доказательства эволюции» не менее оригинален.
«Сам факт наличия наследственной изменчивости необходим для эволюции, и если бы оказалось, что ДНК устойчива к изменениям, это означало бы конец теории. […] …версию об эволюционном происхождении от общего предка пришлось бы пересматривать, то есть это еще один пример фальсифицируемости теории эволюции».
На самом деле это еще один пример непонимания или игнорирования методологии науки. Ссылка на отсутствие абсурда абсурдна сама по себе – можно взять любое явление и сказать, что это как раз то, чего мы ожидали бы от эволюции, а противоположный сценарий ее фальсифицирует. Если бы у людей не рождались дети, это означало бы конец важнейшего фактора эволюции, наследственности. Или – если бы жизнь на земле не самозародилась, эволюция оказалось бы невозможной. Это некорректный и безграмотный по сути прием своеобразного предсказания задним числом, поскольку, во-первых, нам уже наверняка известно, что у бабушки, так сказать, нет усов и она не дедушка, и, во-вторых, уже априори подразумевается, что эволюция была реальностью. В силу своей некорректности подобные «примеры фальсифицируемости» годятся для любой модели. Если бы оказалось, что ДНК устойчива к изменениям (пишу и ловлю себя на том, какую фантастическую чепуху приходится рассматривать), то, следуя логике Маркова, это означало бы, к примеру, и конец креационной модели, поскольку сделало бы невозможным происхождение современных групп организмов от бараминов; следовательно, изменчивость есть пример фальсифицируемости креационизма, который, соответственно, является научным (разумеется, я опять лишь зеркалю «аргумент» Маркова, а не утверждаю сказанное). Эволюционисты любят потчевать своих оппонентов чеховским «Письмом к ученому соседу», намекая на недалекость их аргументов, однако уровень аргументации Маркова при всем его кажущемся реализме почти не уступает чеховской карикатуре – и аргумент «Письма…» вполне мог бы быть включен в марковский список. Действительно, тот факт, что «цыганы» не водят нас в виде хвостатых существ по ярмаркам, в логике Маркова (вопреки утверждениям отставного урядника Семи-Булатова) как раз и означает, что эволюция от обезьян к человеку имела место, а вот если бы водили… Таким образом, мы имеем еще один пример фальсифицируемости теории эволюции!
Вообще, использование «доказательств» (на самом деле каких-то тугодумных измышлений), работающих на обе стороны, но приписываемых в качестве «неопровержимых» только одной из них, – это отличительный, фирменный стиль Александра Маркова. Например, там же, после приведенных цитат
«Антиэволюцинизм, напротив, не может предложить никаких внятных объяснений наблюдаемого единства генетического кода у всех организмов».
Помилуйте, голубчик, это креационизм-то и Intelligent Design (как главные из «антиэволюционизмов», чего уж там лукавить) не могут предложить «никаких внятных объяснений наблюдаемого единства генетического кода»? Перефразируя сатирика, быстро спрячьте своё «внятное»! Представляю себе эксперта, который сказал бы о картинах неизвестного художника, что все они появились в результате многочисленных случайных падений капель краски на холст (холст при этом отобрал и закрепил самые удачные, цепкие и прочные краски), а вот эксперты-искусствоведы не могут предложить никаких внятных объяснений происхождения этих картин и наблюдаемого единства стиля. Впрочем, популяризаторы эволюционизма, подобные Маркову, не только способны «читать в сердцах художников», но и лучше Самого Творца знают, чего Тому надлежало делать, и чего Он сделал неправильно
«Творец вполне мог бы снабдить разные виды сотворенных им существ разными генетическими кодами – ну хотя бы для того, чтобы не вводить биологов во искушение, предоставляя им еще один чрезвычайно весомый довод в пользу эволюции».
Как говорят в Одессе, я вас умоляю… «Во искушение». В этом случае любой эволюционист без запинки сказал бы, что именно разнообразие вариантов ДНК есть лучшее доказательство эволюции (а Бог, напротив, творил бы всё по единому плану), и что у каждого типа ДНК-несходных существ имелся предок и эволюционный ряд со своим собственным кодом. «Делов-то»!
Два других примера фальсифицируемости, присутствующие в работе Маркова и К°, принадлежат десятому неназванному автору «Доказательств…», участие которого в этом проекте остальные авторы с некоторых пор не афишируют. Эти примеры столь же мало адекватны, как и марковские, и сверстаны по тому же рецепту – гипотетически иной, чем в реальности, сценарий или явление объявляем примером возможной фальсифицируемости теории эволюции. Ибо то, что имеем вокруг себя, может быть только ее результатом! Адекватных же примеров в работе Маркова и К° нет. Впрочем, надо отметить, что это общее правило – предлагаемые эволюционистами примеры фальсифицируемости ТЭ всегда содержат нечто двусмысленное, принципиально невыполнимое или просто нелепое.
Прошу обратить внимание читателя – я сейчас говорю не о том, научна ли «теория» эволюции и достаточна ли общепринятая научная методология как таковая для детектирования собственно научности тех или иных теоретических выкладок, не говоря уже об их истинности… Я о другом. Меня удивляет крайне пренебрежительное отношение главного редактора «Доказательств…», беспрестанно и бесконечно повторяющего рефрен о науке и ее всесилии, к собственным правилам игры. Принцип фальсификации Карла Поппера, в числе прочего оставляющий любую теорию «живой», открытой для дальнейшего развития, являющийся сдерживающим противовесом любой «оголтелой верификации», здесь отметается на правах победителя. Я слышал, что руководство компании «Apple» при выпуске новой операционной системы платит немалую премию тому, кто сможет ее взломать или найти в ней «дыры», ибо сама кровно заинтересована в надежности своего продукта. Любой ученый, по мнению Ю. Чайковского, должен быть благодарен тому, кто укажет на изъяны в его построениях. Напротив, главный редактор «Доказательств…», как и многие его единомышленники, не только намеренно прячут все «дыры» своей гипотезы, но моментально приходят в агрессивное состояние при задавании «неудобных» вопросов. Ощущение типа «Что-то ты, Герасим, недоговариваешь…» – присутствует на протяжении всего чтения. Когда Марков говорит о теории эволюции как об окончательной истине, то с точки зрения философии науки он режет свою любимицу под самый корень, превращая ее в монументальное надгробие самой себе. Понимает ли он это? Ричард Фейнман, выдающийся физик, нобелевский лауреат, один из отцов квантовой электродинамики, пишет о подобном подходе
«…Вся история научных исследований наводит на эту мысль. Поэтому стоит назвать ее сейчас со всей определенностью..
Это научная честность, принцип научного мышления, соответствующий полнейшей честности, честности, доведенной до крайности. […]
Если вы подозреваете, что какие-то детали могут поставить под сомнение Вашу интерпретацию, – приведите их. Если что-то кажется вам неправильным или предположительно неправильным, сделайте все, что в Ваших силах, чтобы в этом разобраться. Если вы создали теорию и пропагандируете ее, приводите все факты, которые с ней не согласуются так же, как и те, которые ее подтверждают. […]
Короче говоря, моя мысль состоит в том, что надо стараться опубликовать всю информацию, которая поможет другим оценить значение Вашей работы, а не одностороннюю информацию, ведущую к выводам в заданном направлении. […]
Я хотел бы добавить нечто, не самое, может быть, существенное для ученого, но для меня важное вы как ученый не должны дурачить непрофессионалов. […] Я говорю об особом, высшем, типе честности, который предполагает, что вы как ученый сделаете абсолютно все, что в Ваших силах, чтобы показать свои возможные ошибки. В этом, безусловно, состоит долг ученого по отношению к другим ученым и, я думаю, к непрофессионалам. […]
Публикуя результаты только одного сорта, мы можем усилить нашу аргументацию. Но мы должны публиковать все результаты»[13].
С сожалением вынужден констатировать, что вышеприведенные слова к коллективу под руководством А. Маркова и написанным ими текстам – не относятся. Научная честность, стремление «публиковать все материалы», «не дурачить самого себя и непрофессионалов» – вот что отсутствует в труде Маркова и К°. Тут нужна просто честность, как заметил Фейнман. Честность, которая в «Доказательствах эволюции» является понятием крайне дефицитным.
Перефразируя суждение Солженицына о советской литературе, можно сказать, что теория эволюции есть теория нескольких мелких правд, но основана на клятве воздержания от главной правды. Это и есть основная «научная методология» Александра Маркова. Его философская аргументация кичлива и беспредметна, а «предметная» мало того что распылена, уведена в детали – так еще и абсолютно однобока. Как ни крути, а научная добросовестность требует от автора «обдумывать свою идею всесторонне, в том числе и с разных сущностных позиций – только тогда в ней обнаружатся изъяны» (Чайковский, 2003). Но, как говорил Жванецкий, об этом можно только мечтать!
Предсказательная сила теории
Итак, понятно, что Марков не мог и не смог привести ни одного адекватного примера фальсифицируемости ТЭ, а непосредственная верификация макроэволюционных событий, происходивших в отдаленном прошлом, невозможна. Но о каких же все-таки проверяемых следствиях говорил главный редактор «Доказательств…»? Если теория работает, мы можем на ее основе сделать предсказания, вытекающие из нее, и проверить их. По крайней мере, Марков и К° уверенно заявляют, что «эволюционная теория – весьма эффективное практическое средство, позволяющее предсказывать новые, еще не открытые факты, целенаправленно искать их и находить». По словам главного редактора, с помощью теории эволюции были сделаны некие важные предсказания, которые «направили работу исследователей в определенную сторону (т.е. стали исследовательской программой) (выделено автором цитаты. – А.М.) и привели к успеху, то есть к открытию новых фактов, прежде неизвестных, но предсказанных теорией». Что же это за успех и что за предсказания, которые направили работу ученых в определенную сторону?
«К числу самых известных примеров относится предсказанная Дарвином длительная история жизни на Земле в период, предшествовавший “кембрийскому взрыву” – и триумфальный успех палеонтологии докембрия в XX веке; предсказанное и подтвержденное основателями молекулярной генетики единство генетического кода всех живых организмов […], многочисленные предсказанные и найденные ископаемые переходные формы (например, тиктаалика искали совершенно целенаправленно в отложениях строго определенного возраста, там, где была “дырка” между уже известными переходными формами от рыб к четвероногим».
Читатель наверняка заметил, что самые убойные примеры, иллюстрирующие ТЭ как «практическое средство», сами по себе, в декларируемом виде, на самом деле имеют лишь познавательную, удовлетворяющую любопытство, а не практическую ценность. Впрочем, с познавательной ценностью у этой «теории» тоже проблемы.
«Предсказанная Дарвином длительная история жизни на Земле в период, предшествовавший “кембрийскому взрыву”»? Да, вот уж весьма смелое, рискованное предсказание – увидев дерево, предсказать, что у него есть корни. Но весь юмор в том, что у кембрийского «дерева» не нашлось даже «корней»! Работа одного из авторов доказательств, А. Журавлева, на которого дается ссылка в подтверждение триумфа эво-теории, вопроса не проясняет (автор лишь пытается выстроить филогенетические отношения внутри уже известных кембрийских форм), а фраза Маркова о «триумфальном успехе палеонтологии докембрия в XX веке» относится лишь к открытию эдиакарской фауны, официально чуть ранее по времени предшествовавшей кембрийской, но для нее не предковой. Поэтому с «триумфами» и «сбывшимися предсказаниями» Марков намеренно вводит читателей в заблуждение – предсказание Дарвина хоть и очевидное, банальное, логически выводимое из наличия кембрийской фауны как таковой, тем не менее – не сбылось, предковая для кембрия фауна в летописи отсутствует, и многокилометровые слои докембрийских пород в этом смысле по-прежнему девственно чисты.
Стоит заметить также, что все приведенные Марковым примеры «предсказаний», начиная от докембрийской фауны и далее, обладают как минимум двумя системными, «терминирующими» их, изъянами. Во-первых, они являются либо банальными, нерискованными предположениями, либо констатацией уже сделанных открытий; и, во-вторых, имеют отношение не к собственно теории эволюции, а к обычной логике и практике научного исследования как такового. Понятна ли самому Маркову заявленная им эффектная лингвистическая конструкция о предсказаниях в рамках теории эволюции, приносящей практическую пользу и, так сказать, руководящей и направляющей поиски? Насколько я понимаю, практическая роль теории должна сводиться к следующему – у исследователей гипотетически существует множество вариантов и решений «необычного» наблюдаемого факта, но в рамках определенной теории они выбирают совершенно определенное, узкое направление поиска, которое, если теория адекватна, приводит к успеху. Так вот, ни один из примеров, приведенных Марковым, этому рядовому условию не отвечает.
«Предсказанное и подтвержденное основателями молекулярной генетики единство генетического кода всех живых организмов» – пример «предсказания» по типу «вряд ли ошибусь, если предположу, что…». После расшифровки ДНК в 50–60-х годах прошлого века ученые для продолжения работ в первую очередь постулировали принцип единства генетического кода для всех организмов, но не в соответствии с руководящей и направляющей ролью «теории» эволюции, а исходя из принципа экономии предположений, так называемой парсимонии – первым делом предполагается простота, а сложность, что называется, нас сама в случае чего найдет (и действительно, позже всплыли полтора десятка вариантов генетического кода плюс многочисленные проблемы с его так называемой эволюционной историей). Как ни крути, а мысль о единстве генетического кода логическим образом вытекает из наблюдаемого единства важнейших свойств всего живого, и подобный прогноз в любом случае вряд ли может считаться рискованным. (А уж является ли причиной такового единства эволюция или разумное проектирование – вопрос совсем из другой оперы. В этой связи я рекомендую читателю ознакомиться с гипотезой «универсального генома» М. Шермана, высказанной с позиций разумного дизайна и самому сделать вывод, какое из двух объяснений генетического единства организмов более соответствует реальности).
«Многочисленные предсказанные и найденные ископаемые переходные формы» – это, видимо, какая-то неудачная шутка. Это самое слабое, провальное место «теории» эволюции, которое мы в силу неадекватности ее доказательств в этой части работы рассматривать даже не будем. Так шутить могут только эво-пропагандисты. Конечно, всегда можно выдать курицу за оперенного динозавра, но это вряд ли спасёт положение. Ответы на самые важные вопросы, включая происхождение человека, эволюционная теория от нас до сих пор скрывает.
Что же касается тиктаалика, найденного якобы в заранее предсказанных отложениях геоколонки, то это – из разряда тех «триумфов», когда триумфаторы во время патетической речи вдруг падают с коня или с грохотом проваливаются под трибуну.
«…например, тиктаалика искали совершенно целенаправленно в отложениях строго определенного возраста, там, где была “дырка” между уже известными переходными формами от рыб к четвероногим».
Если забыть целый ряд натяжек, связанных с находкой и интерпретациями фрагментов тиктаалика, то фраза Маркова звучит, казалось бы, впечатляюще. Однако вскоре после написания и появления в сети «Доказательств эволюции» в Польше были обнаружены многочисленные следы тетраподов, датируемых возрастом 395 млн. лет (самое начало среднего девона), что на десятки миллионов лет предшествует всем тем «перспективным» существам, которые, по мнению победившего эволюционизма, еще только готовились стать четвероногими. Столь раннее свидетельство существования уже «готовых» амфибий уничтожает всю прежнюю цепочку «эволюции от рыб к тетраподам», включая, разумеется, и искомого тиктаалика, и лишает их всех статуса «переходных» форм. Не дополняет, не корректирует, а именно уничтожает. Вот такая она надежная штука, предсказательная сила теории эволюции. Вы ломаете копья по поводу одного тиктаалика, а гулким медным тазом вдруг накрывается весь эволюционный океанариум[14]. Надо ли говорить, что в связи с польской находкой медным тазом накрывается также и довольно значительная часть «Доказательств эволюции», посвященная всем этим якобы переходным формам, тонкостям превращения плавника в конечность и макроэволюционным обоснованиям этих процессов (написанная вполне пафосно и теперь смотрящаяся комично). И всё это вкупе с явной искусственностью цепочки «эволюции» китообразных, не говоря уже о якобы эволюции человека. Так что – «Сеня, про зайцев – это неактуально!».
…Вдруг неожиданно, так же как и начались – убойные примеры эволюционный «предсказаний» у Александра Маркова отчего-то кончаются, и он как-то суетливо переходит на «мелочи».
«Но убежденность биологов основана не столько на этих хрестоматийных и широко разрекламированных триумфах эволюционной теории (вот как надо уметь выдавать нищету за богатство! Триумфы эволюционной теории! – прим. А.М.), сколько на бесчисленном множестве открытий меньшего масштаба, но зато повседневных и повсеместных, которые были выполнены по алгоритму “предсказал – проверил – подтвердил”. Рассмотрим пару примеров, взятых наугад из статей, опубликованных в течение последнего месяца».
Александру Маркову можно лишь посочувствовать, так как перед ним стоит сложная, хотя и благородная задача – натянуть резиновую маску эволюции на примеры обычных биологических исследований, свободных от каких-либо философских и идеологических воззрений. Вообще, вся ситуация с примерами «предсказаний» на страницах «Доказательств эволюции» похожа на то, как нас поначалу зазвали бы в богатый дом обещаниями лучших угощений, осетрами да балыками, а на деле выдали три каменных сушки. Когда же хозяева стали бы уверять, что сушки, это «хрестоматийное изобилие угощений», но имеется еще и «бесчисленное множество угощений меньшего масштаба», – то вы были бы совершенно правы, предположив, что «хрестоматийное изобилие» – это последнее лучшее из возможного, и далее никакого угощения выше заплесневелых корочек вам ожидать не стоит.
Первый из примеров «предсказаний», «взятых наугад из статей», оставляет чувство крайнего недоумения. Речь идет о так называемых бделлоидных коловратках, по словам Маркова, утративших половое размножение еще в далеком прошлом, но доживших до наших дней. Причиной вымирания таких животных, говорит автор, служат паразиты, но раз коловратки выжили, ученые задались вопросом – как они сумели защититься от этих пресловутых паразитов?
«…Если теория верна, – подпускает драматизма Марков и тут же выдает искомое «предсказание», – у коловраток должно быть какое-то «тайное оружие» против паразитов, позволяющее им процветать невзирая на отсутствие полового размножения» (выделено автором цитаты. – прим. А.М.).
Вот уж предсказание так предсказание! Рискованное, смелое – а вдруг не сбудется? А вдруг у коловраток, выживших, так сказать, по факту, не окажется какого-нибудь механизма защиты от паразитов? Тогда теория эволюции будет поставлена под удар и противники закричат, что она, наконец-то, фальсифицирована?!
Но нет. Страхи оказались напрасными. Видимо, именно теория эволюции, единственно верная, организующая и направляющая, не только шепнула ученым, что животное, не страдающее от паразитов, каким-то образом от них защищено, но и что для получения ответа на вопрос «а, собственно, что тут происходит?» – коловраток нужно исследовать! Сказано – сделано. Ученые изучили коловраток в лабораторных условиях и выяснили, что те спасаются от паразитов двумя своеобразными приемами – усыханием и проветриванием, когда в обезвоженном виде они переносятся ветром на большие расстояния. Воистину Господь сотворил уникальный организм, однако не существует крепостей, которые не смогли бы объявить своей собственностью большевики, то есть, прошу прощения, эволюционисты-популяризаторы. И Марков подводит ошеломляющий итог
«Таким образом, предсказанное эволюционной теорией (??? – А.М.) “тайное оружие” коловраток было успешно найдено благодаря целенаправленному поиску» (выделено автором цитаты. – прим. А.М.).
Нет, я не хочу взывать к совести автора, я лишь надеюсь на здравомыслие еще не определившихся со своими взглядами людей, окучиваемых подобными просветителями. Однако кто может объяснить мне, непросвещенному, где и в каком виде в приведенном примере наличествует предсказание, да еще в рамках эволюционной теории, да еще давшее ученым верное направление поисков?[15]. Причем здесь вообще – какая-то «теория» эволюции, если «предсказывать новые, еще не открытые факты, целенаправленно искать их и находить» можно в рамках обычного исследовательского процесса, опираясь на стандартный «общечеловеческий», идеологически нейтральный научный метод? С тем же успехом и с теми же вопросами («блин, а как коловратки, интересно, защищаются от паразитов?») этих коловраток мог бы изучать и любой противник эволюции – искомая «теория» здесь имеет не бóльшее значение, чем, скажем, в наши школьные годы какой-нибудь вездесущий потрет Ильича над доской в классе биологии. Эволюционизм здесь – помощник ученому с того же боку, что и ленинизм в изучении биологии школьнику; разве что оба «изма» чётче ходить строем способствуют.
Такого же примерно качества и второе «предсказание». Здесь автор дает волю своей фантазии, живописуя на манер лукасовских «Звездных войн» специфические «спермовые войны» у животных – то есть некую, в изложении автора, сознательную конкуренцию сперматозоидов «для победы в отчаянной гонке» при так называемой полиандрии – спаривании самки со многими самцами. В данном примере фигурируют американские хомячки рода Peromyscus. Всем, кому уже исполнилось шестнадцать, я настоятельно рекомендую к прочтению эту фантастическую балладу, где быстрой и живой кистью описаны этические и эмоционально-психологические взаимоотношения между сперматозоидами американских хомячков. Оказывается, чтобы повысить «шанс на бессмертие» и победить в «спермовой войне», сперматозоид определенного самца не идет в атаку в одиночку, а склеивается в пару со «своим», из своего «захода», дабы обогнать сперматозоиды конкурентов (типа «держись меня, брат, вместе прорвемся!»).
«В кооперации сперматозоидов, – воспаряет над прозой жизни автор ввиду явившейся ему «спермовой» Музы, – присутствует элемент альтруизма, ведь из всей группы только один сперматозоид может передать свои гены следующим поколениям, а все остальные жертвуют собой, чтобы ему помочь. Но они, скорее всего, не знают заранее, кто именно окажется счастливчиком […] каждому сперматозоиду выгодно пожертвовать частью собственных шансов на успех ради родственников, если их суммарный выигрыш от этого более чем вдвое превысит его проигрыш. Совсем другое дело, если речь идет о чужих сперматозоидах помогать им во вред себе совершенно невыгодно».
Давным-давно, когда я работал в театре механиком, режиссер в зале во время репетиции кричал по поводу чьей-нибудь торчащей из кулис любопытной головы «Уберите наблюдателя!». Такое ощущение, что Марков основательно подслушал разговоры сперматозоидов, в особенности, был свидетелем торга и угрызений совести отдельных членов трудового коллектива по вопросу – жертвовать собой ради общего блага или нет.
«Предсказание» является как снег на голову
«Таким образом, эволюционная теория предсказывает, что у видов, для которых характерна полиандрия, отбор может поддержать способность сперматозоидов отличать родню от чужаков и кооперироваться только со «своими» (выделено автором цитаты. – прим. А.М.).
«Отбор может поддержать» – отличное, весьма строгое предсказание! Это уже не просто подмена прогноза предположением (может да, а может нет), это еще и тавтология в терминах, ибо в эволюционной иконографии отбор он на то и отбор, чтобы поддерживать полезные для выживания признаки. Что за сомнения, товарищи? Еще выдайте прогноз, что отбор может поддержать мелкие адаптивные изменения. Однако вывод автор делает какой-то неожиданный
«Как и в предыдущем примере, неизвестный ранее факт – умение сперматозоидов группироваться по родственному принципу – был обнаружен в результате целенаправленного поиска. Эволюционная теория подсказала исследователям, что искать и где, и привела их к успеху» (выделено автором цитаты. – прим. А.М.).
Просто замечательно, как неожиданно вывернуты наизнанку посылка и вывод! Неизвестный факт, обнаруженный при целенаправленном поиске – стилистический шедевр. Это с какой же стати, золотые мои, эволюционная теория что-то там подсказала, да еще привела к успеху? Видимо, использование эволюционного жаргона и словечек типа «отбор» является достаточным основанием прибрать любое явление к своим эволюционным рукам. Насколько можно понять из оригинальной статьи (если допустить, что сами результаты исследования не ошибка и не самообман), речь, как и в предыдущем случае с коловратками, идет не об открытии, сделанном в результате предсказания, а об изучении уже открытого, хотя до поры еще не подтвержденного явления. И вся сугубо эволюционная цена вопроса в том виде, как преподнес его Марков – это новое явление, возможно, «отбор мог поддержать». Почему бы нет, но, пардон, чего здесь уже предсказывать? – трясти надо! Я вам больше скажу. Даже если допустить, что предсказание о группировании сперматозоидов было бы высказано до его экспериментального подтверждения, сей факт все равно никак не выводится из «теории» эволюции. Следовало бы тогда допустить что угодно; некую случайную «левую» догадку ученых, казуально сбывшуюся шутку или «сон в руку», ибо сам факт кооперации сперматозоидов не выводится ни из каких теоретических эволюционных положений и оснований. С таким же успехом с помощью якобы «теории» эволюции можно предсказать, что толпа рыбаков, сошедшая зимой с электрички на станции Большая Волга, переместившись на лед водохранилища, обязательно разделится на пары и группы (рыбаки меня, наверное, побьют за такие аналогии). Эволюция здесь – как портрет Ильича в школьном классе; только для того, чтоб ни на минуту не забывать, кому мы обязаны счастливым детством.
А что касается описания в целом – та форма и стиль, в которых подал это «предсказание» Марков, являются своеобразной доверительной, художественной формой обмана читателя. Любой человек, адекватно воспринимающий реальность и не презирающий здравый смысл, легко увидит, что Марков нарисовал нам несуществующий мир и несуществующие положения. Я чувствую себя последним сухарём и занудой оттого, что приходится возражать на столь высокие полеты творческой фантазии художника. Однако без приземления художника тут не обойтись. Марков банально морочит читателю голову, подменяя реальность своими фантазийными антропоморфными метафорами (подробнее об этой особенности Маркова пишет профессор Е.Н. Панов в статье «Есть ли альтруизм у бактерий?»). Прискорбно, но сперматозоид не является личностью, не может оценивать ситуацию, прикидывать свои шансы, принимать решения и жертвовать собой. И сам пример, и описание процесса – логически и стилистически незаконны в таком контексте. Поэтическое произведение, в котором живой или неодушевленный мир, окружающий человека, выведен антропоморфно, именуется басней. Поэтому я знаю, что в анналах современной культуры теперь есть басня и про сперматозоиды. Что-то вроде драматической, но поучительной истории о самоуверенном эгоисте «Как-то раз сперматозоид обособиться решил…».
Завершая тему предсказаний, позволю себе перефразировать Аткинса. Всю суть марковского популяризаторского метода можно выразить так – наш герой сначала пускает из лука стрелу, а потом рисует вокруг торчащей стрелы мишень, уверяя нас, что попал в десятку. А настоящая, практическая ценность так называемых эволюционных предсказаний и якобы сделанных с помощью теории эволюции открытий в фантазиях Маркова столь же очевидна, как в анекдоте о счастливом владельце машины «И что бы я без машины делал? А с ней столько за день успел – и в автосервис съездил, и в ГАИ со штрафом разобрался, и антифриз купил, и заправился! Да, машина это крайне полезная вещь, и очень экономит время!».
Вот такой всесильной и спасительной машиной Маркову представляется эволюция, без которой он уже не мыслит ни одного дела, хотя все дела, весь их кажущийся успех есть результат лишь банальной «подсадки» водителя на предмет своего обожания.
Примечания и ссылки первой части публикации
*Здесь и далее – все цитаты авторов «Доказательств эволюции» выделены мной коричневым цветом; авторская орфография, даже самая вопиющая, сохранена; собственные выделения авторов цитат указаны в каждом случае. Поскольку наши с Марковым инициалы совпадают, «прим. А.М.» во всех случаях, это «примечание Алексея Милюкова», любые другие примечания в тексте и цитатах отсутствуют. Поначалу на высказывания персонажей моего эссе в блогах я намеревался давать только гиперссылки – так же, как и на статьи, интервью и пр., однако уже в процессе написания столкнулся с двумя особенностями ЖЖ-шного цитирования а). недавние атаки на ЖЖ показали, что гарантии постоянного доступа к нему не существует и б). некоторые цитируемые авторы обладают чрезмерно википедийным сознанием, редактируя свои сообщения после прозвучавшей критики, либо вообще являются настоящими хозяевами своего слова по принципу «я слово дал, я его назад и взял», то есть, свои сообщения в некоторых случаях просто удаляют (при этом оппоненты, критикующие как бы неизвестно что, смотрятся довольно глупо). Поэтому я решил блоговые высказывания моих персонажей сохранить в виде скринов. Как говорится, все авторы живы и сами могут оценить – исказил ли я что-либо из ими сказанного. Страницы, с которых взяты скрин-фрагменты, также мной сохранены для истории. [Вернуться к тексту]
Список литературы
1Доказательства эволюции. Сетевой проект под редакцией А.В.Маркова. Авторы Н.М.Борисов, Ф.Ю.Воробьев, А.М.Гиляров, К.Ю.Еськов, А.Ю.Журавлев, А.В.Марков, А.А.Оскольский, П.Н.Петров, А.Б.Шипунов. 2010 г. [Вернуться к тексту]
2БСЭ, «Научный коммунизм». [Вернуться к тексту]
3Как и в других «просветительских» писаниях Маркова, почти всё здесь неточно, ошибочно или приблизительно. Разбирать тот или иной мелкий ляп или перл – означает выделять его из числа других, а это было бы несправедливо по отношению к другим его перлам. И, тем не менее – я верю, что когда-нибудь Маркову кто-нибудь объяснит (или жизнь научит), что «далекие от науки люди» или «далекие от биологии люди» – не есть аргумент неправоты этих людей или синоним их внушаемости, а, напротив, «грамотные биологи, геологи и астрофизики», то есть «близкие к науке люди» – в данном контексте есть очередная подмена, которую следует читать как «одержимые теорией эволюции». Если авторитетные, «крупные» ученые высказывались против эволюции, то, любопытно, как эти высказывания дезавуируются «грамотными биологами, геологами и астрофизиками», пусть и не отрицающими миллиардолетние сроки? Мухи и котлеты – всё здесь свалено в кучу. С кем всё-таки спорят авторы – с отрицателями эволюции или опять же, именно с креационистами? А разговор в терминах «такие-сякие могут похвастаться лишь немногим» – автоматически означает хвастовство самого автора якобы «многим». Ну а уж перлы вроде того, что антиэволюционистам «…удалось внушить значительной части населения ложное представление о наличии разногласий в науке по поводу реальности эволюции» – с головой выдают образ жизни автора, а именно сидение в башне из слоновой кости при полном незнакомстве с реальной жизнью «населения». Автору небезынтересно будет узнать, что «населению» (пошлый советский эвфемизм), тем более «значительной его части», нет ни малейшего дела ни до науки, ни до разногласий внутри научного сообщества по поводу реальности эволюции. Вопросы защиты эволюционной философии – удел узкого круга религиозных фанатиков (не путать с учеными, занимающимися практической работой); и даже противостоящих им не так много. Противостояние и противодействие этой эволюционной публике никогда не были б столь актуальны, когда б те не лезли с известным рылом в калашный ряд, то есть, не претендовали бы на «объяснение» феномена человека (вопроса, в котором они по умолчанию ничего не понимают) в терминах животного. [Вернуться к тексту]
4Письмо А. Маркова на Российское телевидение. Элементы, 28.06.07. Сетевая версия. [Вернуться к тексту]
5Например, классическое определение из БСЭ ни в чем не противоречит взглядам креационистов
«Эволюция биологическая, историческое развитие организмов. Определяется наследственной изменчивостью, борьбой за существование, естественным и искусственным отбором. Приводит к формированию адаптаций (приспособлений) организмов к условиям их существования, изменениям генетического состава популяций, видов, образованию, а также вымиранию менее приспособленных видов, преобразованию биогеоценозов и биосферы в целом. Впервые термин «Э.» был использован в биологии швейцарским естествоиспытателем и философом Ш. Бонне (1762). Причины и закономерности Э. составляют предмет эволюционного учения» (Большая Советская Энциклопедия.
Или, скажем, одно из определений эволюции из FAQ сайта Talk Origins также не вызвало бы у креационистов возражения
«Biological evolution is a change in the genetic characteristics of a population over time» («Биологическая эволюция – это изменения в генетических характеристиках популяции со временем»). [Вернуться к тексту]
6Это не так. Во-первых, подавляющему большинству ученых в их практической деятельности нет дела до того, различаются ли между собой макро- и микроэволюция (см. п. 5 этих Примечаний). Во-вторых, среди тех, кто этот вопрос берется рассматривать, единого мнения не существует. Об этом пишет А.Н. Лунный
«Это противоречие в самом предмете обзора [18] демонстрирует нам всю незаконченность понятий о макро- и микроэволюции в головах эволюционистов. Данный момент следует также из публикации Е.Я. Тетушкина, который обобщил историю макроэволюционных представлений, начиная с разработки самого понятия и терминов “макро- и микроэволюция” отечественным генетиком Ю.А. Филипченко в 1927 г. Любопытно отметить, что этот основатель Ю.А. Филипченко был крайним сторонником качественных различий в механизмах макро- и микроэволюции, к полной несводимости одной к другой, и сторонником того, что макроэволюция лежит вне “плоскости исследований генетики” [9, 10]). […]
В более же поздние времена мы видим некий регресс в корректности понятий так, весьма авторитетный до сих пор у сторонников синтетической теории эволюции Эрнст Майр (Е. Mayr) в 1940-х гг. полагал, что макроэволюция представляет собой просто естественное продолжение микроэволюции и что образование таксонов более высокого ранга является “экстраполяцией видообразования” [9, 10].
В настоящее же время, согласно [9, 10], многие эволюционисты занимают как бы промежуточную позицию между двумя указанными точками зрения, хотя и трудно представить себе, что это может означать. Соответствующее положение в [9] звучит следующим образом
“С одной стороны, они соглашаются в том, что разделить микро- и макроэволюцию невозможно, поскольку и та, и другая основываются на одних и тех же механизмах. С другой – признают специфику эволюционного процесса на этих двух уровнях, диктующую необходимость их раздельного изучения”.
Как и многое … в эволюционной теории, эта позиция демонстрирует нам неопределенность и двусмысленность. Никакого конструктивизма и практической значимости (как и теоретической, впрочем) в вышеприведенных “с одной стороны и с другой стороны” нет. Слишком хорошо думать, что иногда макроэволюционные преобразования вызываются такими же адаптационными изменениями, как и микроэволюционные (хотелось бы примеров), а в других случаях являются результатом неизвестных и совсем непонятных процессов» (Лунный А.Н., в работе. Примечания [9] – Тетушкин Е.Я. Популяционная генетика и макроэволюционная генетика единство и разобщенность // Успехи совр. биол. 2008. Т. 128. № 2. С. 115-128; [10] – Назаров В.И. Учение о макроэволюции На путях к новому синтезу. М. Наука, 1991. – 288; [18] – Дзеверин И.И., Пучков П.В., Довгаль И.В. Эмпирические основы теории макроэволюциии. 2002).
И, в третьих, само утверждение Маркова «обоснованно считает, что микро- и макроэволюция ничем принципиально не отличаются» – не соответствует действительности, поскольку никаких практических обоснований под собой не имеет. [Вернуться к тексту]
7Грант В., Эволюционный процесс. Мир, М., 1991 [Вернуться к тексту]
8Чайковский Ю.В., Эволюция. Вып. 22. М. – Центр системных исследований – ИИЕТ РАН, 2003. [Вернуться к тексту]
9В комментариях к «Письму на российское телевидение» на страницах сайта elementy.ru А. Марков был подвергнут некоторыми читателями критике – как за спорные высказывания в самом «Письме…», так и за пренебрежительные отзывы о философии уже в комментариях. Любопытно, что после этого каким-то волшебным образом посты, содержащие критику, были удалены со страницы комментариев. При этом сообщения Маркова, ранее содержащие попытки ответить на критику, а также пост некоего antey’я, цитировавшего пассаж Маркова о философии, отредактированы таким образом, будто инцидента не было. Кто проделал сию операцию, остается только гадать, однако стоит иметь в виду, что Марков является постоянным автором «Элементов». Нынешняя страница комментариев содержит в основном отзывы единомышленников, но сохраненную можно посмотреть здесь. [Вернуться к тексту]
10«Зачем смешивать…», интервью А. Маркова газете Троицкий вариант 10 Ноя 2009 г. ТрВ № 41; см. сетевая версия. [Вернуться к тексту]
11Марков А.В., Антидарвинизм как симптом интеллектуальной деградации. 2009. Одно название статьи чего стоит – Любищев, Берг, Чайковский, Назаров и др., согласно этой логике, интеллектуальные деграданты. [Вернуться к тексту]
12Кириенко Н.Н., Концепции современного естествознания. Сетевой учебник на сайте КрасГАУ, 2004. [Вернуться к тексту]
13«Surely You’re Joking, Mr. Feynman!» Adventures of a Curious Character R. P. Feynnian; as told to R. Leighton. Ed. E. Hutchings. – N.Y.; Lnd. W.W. Norton and Co., 1985 перевод О. Л. Тиходеевой. Опубликовано в журнале «Успехи физических наук», том 148, вып.3, 1986 г. Источник в сети [Вернуться к тексту]
14Впрочем, здесь можно сделать собственное предсказание. Чтобы сохранить прежнюю благостную картину с коллекцией «переходных форм от рыб к четвероногим», против находки польских ученых наверняка будет развернута кампания по ее дискредитации, ибо идеологически неправильно и малодушно за здорово живешь отдавать кому-то всё, что нажито непосильным трудом («Тиктаалик… Три!»). Возможен и вариант умолчания – эволюционизм будет делать вид, будто ничего особенного с рыбо-тетраподной картиной не случилось и по-прежнему «всё идет по плану». Хотя будь польские следы амфибий найдены в правильном, «предсказываемом теорией» месте – с каким бы восторгом эту находку приняли эволюционисты, можно только догадываться. [Вернуться к тексту]
15Кстати, любопытно, почему автор взялся рассматривать высыхание бделлоидных коловраток в качестве какого-то уникального биологического механизма? Если всё дело тут в бесполом размножении, характерном для этих коловраток, то разве мало на свете живых существ, которые размножаются аналогичным способом, но при этом всё равно практикуют половое размножение? Например, яйца многих животных образуют покоящуюся стадию, в том числе через длительное высыхание, с разносом этих высохших яиц на значительные расстояния. Сюда относятся как паразитические, так и не паразитические организмы, как с обязательным половым размножением, так и с чередованием половых и бесполых поколений. Так почему именно бделлоидные коловратки? Пример явно и не универсален, и «не эволюционен».
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http //www.portal-slovo.ru