Как Вы не любите Шнитке?!

Альфред Гарриевич Шнитке сейчас является самым известным и почитаемым российским композитором. После смерти слава Шнитке возросла в несколько раз. Прошедший недавно фестиваль заставил звучать музыку этого композитора в лучших залах Москвы. Газеты и журналы наполнились очерками и статьями о нем. Музыкант XXI века», «лучший композитор современности» — такими титулами награждают его критики, обычно не щедрые на похвалу. Складывается впечатление, что стало модно любить музыку Шнитке. А точнее, говорить об этом, неважно правда это или нет.
У музыкантов сформировался четкий стереотип — музыка Шнитке понятна не всем и если ты отказываешься признавать ее ценность и красоту — ты просто не дорос до этого. Мол, станешь умнее, тогда и поговорим снова о нем, а заодно и о всех современных композиторах. Шнитке в музыкальной среде стал в последнее время таким же элементом имиджа, как «Мерседес» определенной модели у бизнесменов. Неважно, что есть машины лучше — главное, выглядеть престижно в глазах тебе подобных.
Явственней всего это проявляется в музыкальных беседах студентов или школьников. Часто приходится слышать что-то наподобие «да у нас сейчас в оркестре Реквием Шнитке. Такая ерунда!» (это кто-нибудь из оркестрантов. По сценарию здесь сразу же должен вступиться кто-то из более «высокопоставленных», теоретик или композитор) — «Не понимаешь настоящей музыки — и молчи. Тебе она недоступна». Остальные обязательно важно кивнут и разойдутся довольные друг другом. А простофиля оркестрант ни капли не изменив своего мнения про композитора в следующий раз отзовется о нем в совершенно в другом тоне.
Наверное, слишком простовато я обрисовал схему, но ведь именно по ней и происходит «раздувание» личности или произведения искусства, именно так раскручивают политических деятелей, эстрадных певцов, именно поэтому рождается сумасшествие вокруг «черного квадрата» Малевича или «4 33» Джона Кейджа. Именно таким образом поддерживается мнение о Николае Петрове как пианисте или Ростроповиче как дирижере. Я не хочу сказать, «а король то голый», но все же меня несколько смущает, что большинство не замечает некоторую скупость и блеклость его одежды.
Хочу оговориться — Шнитке я знаю хорошо. Безусловно, я бы не решился написать все, что собираюсь без того, чтобы не изучить его достаточно хорошо. Даже во время печати этого очерка я слушаю самое сильное произведение Шнитке — «Историю доктора Фауста», до сих пор пытаясь отыскать что-то, чего не нашел. Еще одна деталь — я считаю, что лучшим наследием Альфреда Гарриевича были его исследования и статьи, здесь его талант раскрывается в наибольшей степени. Но, я о музыке. Итак, что так покорило слушателей не только России, но и всего мира? Может, мелодии Шнитке? Может, они у него запоминаются легко и надолго как у Россини? Может, проводятся так широко и певуче, что захватывает дыхание, как у Чайковского? Нет. Я не могу назвать полноценной мелодией те связанные друг с другом ноты у одной группы инструментов, которые не наполнены экспрессией, которые не стремятся вперед, к определенной точке, которые не выстроены по музыкальным законам, которые порой противоестественны. Мне неинтересно их слушать и если я и запомнил что-то из них, то лишь благодаря тому, что они повторялись большое количество раз, причем в узнаваемом виде без изменений (8 симфония, начало). Борис Чайковский верно подметил, что порой кажется, будто ноты в этих мелодиях могли бы с таким же успехом следовать в другом порядке и с другим ритмом.
Может, Шнитке умел великолепно развивать материал? Гм… дело в том, что тип развития, присущий Шнитке настолько микроскопичен и сложен, в нем используются настолько малые составные интонации, что он просто не может быть услышан человеком как нечто единое и осознаваемое. В лучшем случае — не с первого раза, в худшем (т.е. не в худшем, а в самом трудном) — только с партитурой в руках и карандашом, чтобы отмечать интонационные связи, пока ты не потерял музыкальную нить размышлений. Должно быть, после Рихарда Штрауса, который довел развитие мелодии до невероятных высот, разрабатывая и комбинируя каждую, даже самую мелкую интонацию (причем у Штрауса это похоже скорее не на расшифровку чего-то непонятного, а на путешествие в мир прекрасного, где тебя проводят через ряд прекрасных преобразований темы, показывают тебе из чего она состоит и что можно с ней сделать, тонко играют с ней и оставляют ощущение красивого волшебства. Причем «красота» здесь — ключевое слово, я к нему еще вернусь) трудно придумать что-то новое, оригинальное и достойное, но ведь нашли же свой мелодический стиль Вячеслав Артемов, Борис Чайковский, Георгий Свиридов, Родион Щедрин etc.
Тогда, быть может, в своих симфонических произведениях Шнитке предстает прекрасным знатоком оркестра, как Римский-Корсаков? Можно, можно конечно спорить на эту тему, но для меня всегда использование огромного количества ударных, любовь к кластерам и совершенно несбалансированным медным аккордам будет свидетельствовать о слабости Шнитке как оркестратора. Впрочем, проблема здесь глобальней — хорошо оркестрованное произведение, это произведение, которое (условно) выстроено, и гармонично, красиво звучит, в котором есть логика тембрового развития и взаимодействия, а для Шнитке такие понятия как красота и гармония не являются ориентирами (точнее говоря, этого не слышно из его музыки). Здесь мы подходим к следующему вопросу
Так может быть, музыка Альфреда Гарьевича просто красива и гармонична? Может, она несет в себе заряд положительных эмоций? Может, она успокаивает, делает нас более терпимыми? Может после всех этих, так любимых композитором «музыкальных нечистот» (выражение не мое, а кого-то из кучкистов) и брутальных звучаний наступает очищение, успокоение, некий катарсис как у Гия Канчели? Может, наперекор всему проходит тема любви и надежды, которая побеждает условное зло? Домашнее задание ответить на эти вопросы самостоятельно, желательно, после прослушивания произведений Шнитке. На выбор любая из симфоний (лучше из ранних), Реквием, История доктора Фауста, Concerto grosso №2.
P.S. Что у Шнитке действительно великолепно получается, так это внезапные островки стилизации под барокко. После малых секунд, тритонов и септим это воспринимается как нечто совершенное и прекрасное… И так обидно, когда это так быстро прерывается. P.P.S. А ведь кроме Шнитке в нашей стране творит столько хороших композиторов…
Андрей Рубцов. Oboist@mail.ru ©

«