Природа в окрестностях Николиной Горы

Ю.А.Насимович
Описаны рельеф, гидрографическая сеть, геологическое строение, растительность и животный мир Николиной горы и её окрестностей (близ Москвы). Особое внимание уделено ценным природным объектам (долина р. Москвы, Никологорский сосновый бор, Аксиньинское болото, Масловское болото, приусадебный парк в Уборах и др.).
При подъезде к большому подмосковному селу Успенскому открывается вид на долину реки Москвы. За рекой возвышается затейливо украшенная ярусная церковь. Это церковь Спаса нерукотворного образа в селе Уборы — одно из лучших творений крепостного архитектора Якова Бухвостова, храм в стиле так называемого нарышкинского барокко» [Шватченко, 1994]. Церковь стоит близ уступа одной из речных террас, не слишком высоко, но, тем не менее, господствует надо всей округой, видна отовсюду и неизменно приковывает внимание проезжающих по Успенскому или Никологорскому шоссе. Чуть левее церкви на холме, именуемом Николиной горой, темнеет величественный сосновый бор. Эти река, гора и бор подарили названия расположенным в бору дачным посёлкам Заречье и Николина Гора, а также санаторному посёлку Сосны. Посёлки слились и давно образуют одно целое. Раскинувшиеся у бора Уборы по названию созвучны с бором, но это лишь совпадение. Река Москва отделяет Уборы и Заречье от старинного села Успенского, с которого мы и начали рассказ. Вот эти поселения с их интересной историей и архитектурными памятниками, с окружающей природой — живописными реками и лугами, уникальными лесами и болотами — и являются предметом данной книги. Вкратце упомянем и соседние сёла — Иславское, Аксиньино, Дмитровское, а также деревни — Масловку, Грибаново, Дубцы… Но начнём не с них, а с рек — «души» этого удивительного подмосковного уголка.
Природоведческий очерк окрестностей Николиной горы написан на основании
знакомства с местностью в течение трёх специальных походов летом 1998 г.;
личных воспоминаний автора о длительном проживании в посёлке Николина Гора в 1963 — 1975 гг. и поездках в эти места в 1976 — 1997 гг.;
коллекции дневных бабочек, собранной автором на Николиной горе в середине 1960-х гг.;
планов местности, вычерченных автором в эти же годы;
систематического изучения природы Москвы и Ближнего Подмосковья в 1982 — 1999 гг.;
знакомства с доступной краеведческой литературой;
изучения топографических карт;
бесед с местными жителями.
Первоначально очерк писался как глава научно-популярной краеведческой книги об Уборах, Николиной Горе и Успенском, но из-за финансовых трудностей конца 1998 г. выход книги задержался на неопределённое время. Поэтому решено было депонировать текст в ВИНИТИ, дополнив его данным абзацем, краткими историческими сведениями о местности и ссылками на литературные источники. Статья адресована местным и московским краеведам и любителям природы.
Был дивен край счастливого народа —
Бескрайние леса, поля вдали,
И высилась гора до небосвода,
Под оною таинственно текли
Москвы-реки прозрачны тихи лимфы,
Во коих лепны иностранны нимфы
Резвились и плескались той порой.
Вблизи журчал по Чёрному оврагу
Ручей-малютка, ключевую влагу
Москве-реке даривший под горой.
(Из шуточных никологорских стихов)
Река Москва
Известный русский историк Василий Осипович Ключевский, называя основными стихиями русской природы лес, поле (степь) и реку, отмечал двойственное отношение русского человека к лесу и полю. Лес и поле приносили многие блага, но в лесу «свивались и гнёзда разбоя», а поле напоминало о степном кочевнике. «Зато никакой двусмысленности, никаких недоразумений не бывало у него с русской рекой. На реке он оживал и жил с ней душа в душу. Он любил свою реку, никакой другой стихии своей страны не говорил в песне таких ласковых слов…» [Ключевский, 1937, часть 1, с. 60]. Именно реки и, в первую очередь, река Москва являются главной природной достопримечательностью местности, которой посвящена книга.
Река Москва, безусловно, главная, хоть и не самая мощная река Московской области. Подмосковье довольно точно вписывается в пространство между Волгой и Окой, но эти великие реки протекают по самым окраинам области. Что же касается реки Москвы, то она рождается в Подмосковье и пересекает его по самому центру. К Николиной горе она подходит, уже пробежав более двухсот километров и приняв один из крупнейших притоков — Рузу. Другой крупный приток — Истра — впадает в неё как раз в этих краях, примерно в двух километрах ниже села Уборы. Именно здесь, в основном, формируется та струя москворецкой воды, которая входит в город Москву.
Вблизи Николиной горы ширина реки Москвы составляет от 50 до 100 м (в среднем 70 — 75), а не 200 — 250, как в городе Москве, где река подпружена и искусственно расширена. Это почти естественная ширина. Примерно такой её видели наши предки на протяжении многих веков. Примерно такой запечатлел её Исаак Ильич Левитан в этюде «На Москве-реке», написанном летом 1897-го года, когда художник жил в Успенском [Лившиц и др., 1994]. Мы говорим «примерно такой», так как режим реки и её ширина всё-таки несколько изменились из-за вмешательства человека. В прошлом весной река «выскакивала» из берегов и в некоторые годы заливала многокилометровые просторы своей высокой поймы — большую часть Аксиньинского болота между Николиной горой и селом Аксиньином западнее её, заливные луга вблизи Убор и другие низкие участки (вблизи Убор и Дубцов известны исторические названия лугов — луг Избореск, луг на Дубце) [Аверьянов, Араловец, 1994б]. Летом же она становилась меньше, чем сейчас, лениво струила воды мимо Николиной горы и была проходима вброд во многих местах.
Постепенное разрастание пашен на месте лесов усилило эти тенденции. Однако, когда в верховьях р. Москвы возникло Можайское водохранилище, сильные паводки прекратились, а летом река стала чуть многоводнее. Как раз в эти годы и чуть позже особую популярность приобрели травяные пляжи Успенского и песчаные пляжи Николиной Горы — Дипломатический, Коровий.
После создания водохранилищ на Рузе и её притоке Озёрне сток реки был зарегулирован ещё надёжнее. Кроме того, в Рузу была переброшена дополнительная вода. Возросший поток с трудом умещался в прежнем русле, и вода неслась с противоестественной скоростью, не характерной ранее для лета. Через какое-то время, однако, рекачуть расширила русло за счёт пляжей и несколько «остепенилась», опять появились мели, а Коровий брод (у Коровьего пляжа) стал в некоторые годы доступен для крупных автомобилей.
Эти изменения легко проследить на примере так называемого Дипломатического пляжа у Николиной горы. Он приобрёл популярность в 1960-е годы. Сток реки тогда был частично зарегулирован, и она перестала сильно мелеть в летнее время. В эти годы, когда для иностранцев свободное перемещение по Подмосковью было запрещено, Дипломатический пляж стал одним из разрешённых мест, за что и получил название. Сюда в выходные дни со всей Москвы стекались иностранцы (в основном, дипломаты со своими семьями). Они приезжали на автомобилях, демонстрируя местному населению самые разнообразные и, как правило, ярко окрашенные и пёстрые аксессуары околоводного отдыха — палатки, тенты, матрасы, плавательные круги, купальники самых невероятных фасонов.
Река близ Дипломатического пляжа была в это время особенно хороша для купания не слишком стремительна, в меру глубока. От пляжа (с левого никологорского берега) она на три четверти ширины проходилась вброд, и глубина нарастала плавно, что благоприятствовало детскому купанию. Последнюю четверть реки, примерно 15 м, нужно было проплыть. С правого, подмывного, берега можно было нырять. Широкий песчаный пляж вмещал всех желающих.
После увеличения водности реки полоса глубокой воды расширилась, течение стало сбивать с ног. Кроме того, начал быстро размываться пляж. Сейчас он потерял былую популярность. И не только потому, что всё Подмосковье стало «открытым» для гостей нашей страны. Пляж узок частично смыт, частично заилился, а частично зарос ивняком. Река же вблизи него опять обмелела, хотя по-прежнему стремительна. Расположенный выше по её течению песчаный Коровий пляж теперь полностью покрыт наилком, зарос злаками и одуванчиком.
Притоки реки Москвы и местный рельеф
Река Истра — второй по длине (после Рузы) и второй по естественной мощности (после Пахры) приток р. Москвы. Она впадает в неё близ села Дмитровского, в 2 — 3 км ниже села Уборы. Истра исключительно живописна, но всё-таки слишком далека от «нашей» местности, чтобы описывать её подробно. Можно только напомнить, что ширина реки колеблется от 20 до 45 м (в среднем 25), что её длина до создания Истринского водохранилища составляла 147 км [Истра, 1961] и что теперь эту реку пересекает автобус, трижды в день идущий из Москвы (от метро Молодёжная) непосредственно в Уборы. В Дмитровском он останавливается вблизи старинной богато изукрашенной белым орнаментом по розовому полю пятиглавой церкви. Церковь построена в 1689 г. при патриархе Иоакиме. «А строили оную церковь плотник Федька Михайлов с девятью товарищами и дадено за тое дело 65 рублёв…» Рядом находится высокая белая колокольня конца XIX века [Дмитровское, 1967].
Природные объекты 1 — Аксиньинское болото, 2 — Масловское болото, 3 — болото Кольчиха, 4 — Окна (опушка на склоне холма), 5 — Коровий пляж, 6 — Дипломатический пляж (оба пляжа на левом берегу), 7 — р. Малая Вязёмка.
Населённые пункты 8 — Уборы, 9 — Дубцы, 10 — Грибаново, 11 — Николина Гора (пос. РАНИС), 12 — санаторий Сосны, 13 — Заречье, 14 — Успенское, 15 — Ивановское, 16 — Бузланово, 17 — совхоз Ильинское-Усово, 18 — Ильинское, 19 — Петрово-Дальнее, 20 — Колчуга, 21 — Усово, 22 — Бол. Сареево, 23 — Мал. Сареево, 24 — Лайково, 25 — Таганьково, 26 — Жаворонки, 27 — Перхушково (село), 28 — Юдино (село) и платформа Перхушково, 29 — Дубки и платформа Пионерская, 30 — Горышино.
Помимо Истры, река Москва принимает в окрестностях Николиной горы ещё ряд притоков — маленьких, но очень важных для характеристики местности. Это впадающие справа (сверху вниз по течению р. Москвы) Вязёмка, Слезня и Медвенка, а также впадающие слева два безымянных стока из Аксиньинского болота, совсем крошечные ручейки Никологорского склона (например, еле заметный ручеёк в низовьях Чёрного оврага) и превращённый в каскад прудов Масловский ручей, упоминаемый в литературе под «именем» речки Уборки [Шватченко, 1994].

Вязёмка подходит к р. Москве чуть выше (по течению) Успенского. Она пробегает по Подмосковью около 20 км, и название её связано с бывшей деревней Вяземское (после строительства церкви Успения Пресвятой Богородицы — село Успенское), а также с Большими и Малыми Вязёмами на Белорусской железной дороге, откуда текут два её истока — Большая Вязёмка (с левым притоком Захаровкой) и Малая Вязёмка [Лившиц и др., 1994; Фомичёва, Виноградов, 1994]. Этим речкам посвящены стихи шестнадцатилетнего Пушкина («Послание к Юдину») [Виноградов, 1994]
… Мне видится моё селенье,
Моё Захарово; оно
С заборами в реке волнистой,
С мостом и рощею тенистой
Зерцалом вод отражено…
… Вблизи ручей шумит и скачет,
И мчится в влажных берегах,
И светлый ток с досадой прячет
В соседних рощах и лугах.
Вблизи Успенского долина Вязёмки отличается большой глубиной и размахом, живописна, хотя и сильно застроена. На левом берегу вблизи устья находится бывшая усадьба с «говорящим» названием — Горки (Горки-X). С 1931 по 1936 годы в Горках жил Максим Горький, закончивший здесь «Жизнь Клима Самгина». С окрестных гор любовались Подмосковьем гости писателя — Герберт Уэллс, Ромен Роллан, Бернард Шоу и многие другие [Аверьянов, 1994б]. Горький скончался в Горках 18 июня 1936 года ]Горки, 1967]. Кроме того, Горки знамениты своим конным заводом.
Слезня длиной около 10 км пересекает Никологорское шоссе между Успенским и Ново-Дарьином. Из автобуса она мало заметна, так как струится среди зарослей. Чуть проще разглядеть её с Рублёво-Успенского шоссе. Между Успенским и Барками (Борками) она течёт через поле в окружении прибрежных деревьев и кустов. Устье речки находится в точности напротив Спасской церкви в Уборах. Справа в Слезню впадают два совсем маленьких притока — речки Вшивка и Чернявка, между которыми расположено старое село Дарьино. В 1885 г. в окрестностях села в нескольких метрах от правого берега Чернявки был открыт железисто-известковый минеральный источник с температурой воды 6,6 градусов по Цельсию. Особенно много воды (8000 — 10000 вёдер в сутки) давали родники «бездонного бочага», как местные жители называли одно из мест выхода родников. Оказалось, что состав воды близок к минеральной воде курорта Морица в Швейцарии, и делались попытки привлечь в это место отдыхающих, которые в полной мере успехом не увенчались. Но всё-таки был создан курортный посёлок Новинка, который слился с Дарьином и теперь известен как Ново-Дарьино [Попов, 1994].
Исток Медвенки хорошо известен никологорцам и жителям Успенского, так как пересекает Никологорское шоссе вблизи Лапина в глубокой и открытой долине. Речка пробежала по Подмосковью только свои первые километры, очень мала, но её долина уже обладает огромным размахом, что характерно почти для всех правых притоков р. Москвы. Над Медвенкой напротив Лапина возвышается величественный хвойный лес. Ещё живописней долина Медвенки ниже по течению рядом с Горками-2, где идущее из Одинцова шоссе спускается в неё серпантином среди леса. Это одна из «подмосковных Швейцарий» [Пузатиков, 1994]. Впадает речка далеко от Убор — около Усова. Её длина — примерно 15 км. Правый приток в Большом Сарееве — Закза. Есть ещё ряд совсем маленьких притоков — Лызловский ручей, Душилец, Прогоны. В бассейне Медвенки находилась исследовательская стоковая станция, реки и ручьи местами были перегорожены гидрометрическими сооружениями [Медвенка, 1967].
Ручейки, текущие из Аксиньинского болота, как и ручейки Никологорского склона, мало примечательны. Зато Масловский ручей неизменно привлекает к себе внимание посетителей этого подмосковного уголка. Он очень важен также для понимания местного рельефа и местной флоры. Масловский ручей (он же — р. Масловка, р. Уборка) вытекает из большой разветвлённой системы длинных лесных переходных болот и ложбин весеннего стока у дачного посёлка Градостроитель. Болота заросли пушистой берёзой, вдоль них тянутся цепочки высокотравных сырых лугов. И эти болота, и эти луга интересны в ботаническом отношении и потому подробно описываются ниже в соответствующих частях этой статьи. Ещё недавно в 200 — 300 м от лесной опушки, вблизи деревни Масловка, у петляющего среди кочек ручейка формировалось русло. Начиная с этого места, он приобретал постоянное течение и по сути становился маленькой речкой. Теперь через болото проложена осушительная траншея, которая и стала истоком Масловского ручья. По выходе из леса в деревне Масловке ручей запружен. Ниже запруды он протекает через заросли серой ольхи, пересекая своей долиной живописный разреженный сосняк, и весь дальнейший двухкилометровый путь совершает вдоль подножья Николиной горы. Таким образом, Николина гора — это холм между долиной р. Москвы и долиной Масловского ручья. С запада он, кроме того, ограничен Аксиньинским болотом, занимающим расширение москворецкой долины. Водораздел проходит вблизи р. Москвы. К ней холм обрывается крутым уступом, а по направлению к Масловскому ручью понижается плавно. И это не случайно. Это условие существования подобных объектов. Если бы дело обстояло иначе, то песчаную Николину гору ещё в отдалённом прошлом избороздили бы глубокие овраги, которые к нашему времени разрушили бы её полностью.
Под склоном Николиной горы и ниже Масловский ручей проходит через каскад из четырёх прудов. К сожалению, вода в них несколько загрязнена стоками санаторного посёлка «Сосны», но, тем не менее, эти длинные пруды, обрамляющие лесистый холм, исключительно живописны и напоминают крупную реку. Ниже прудов, в Уборах, ручей летом полностью пересыхает — расходуется на испарение с поверхности прудов и просачивается в приречные пески высокой москворецкой поймы. Только сухое русло ещё долго тянется вдоль села, отделяя его от р. Москвы. Именно над этим руслом и возвышается знаменитая Спасская церковь. Однако весной мощная струя воды добегает до реки. Она бежит сначала по тальвегу высокой москворецкой поймы параллельно р. Москве, наполняя водой болотца, где можно послушать громогласный и дружный лягушачий «концерт». Потом вода, причудливо петляя, прорывается в тальвег низкой поймы и устремляется в направлении, противоположном течению р. Москвы. Общая длина Масловского ручья вместе с цепочкой болот и ложбин составляет почти 8 км, но постоянное течение имеется на протяжении только 3 — 4 км. Что же касается реки Москвы, то она вблизи устья р. Масловки тоже исключительно интересна для геологических экскурсий кроме двух пойменных и высокой надпойменной террасы хорошо видны подмывной и намывной берега, пляжи, косы, прирусловой песчаный вал. Ракиты выстроились рядами вдоль русла и вдоль тыловых швов пойм,подчёркивая геоморфологические особенности москворецкой долины.
Помимо Николиной горы, вблизи Убор имеются и другие холмы, или полухолмы. Так, сами Уборы расположены на краю большого пологого холма, ограниченного долинами рек Истра, Москва, Масловка, Синичка (приток Беляйки, иногда называется на старых картах Родником) и Беляйка (приток Истры). Высота Убор — чуть более 140 м над уровнем моря.
Самая высокая точка этого холма (187 м) находится в пяти километрах севернее Спасской церкви — вблизи деревни Тимошкино, где неподалёку имеются верховые болота с клюквой, росянкой и типичными болотными кустарничками из семейства вересковых. На краю холма (на высоте от 135 до 145 м) лежат также деревни Грибаново и Дубцы, а также леса и поля (опушка леса — примерно 170 м). Холм составляет часть Истринской гряды, которая тянется по правому берегу р. Истры почти от города Истра и рассекается на отдельные холмы р. Беляйкой и другими притоками Истры. Это один из отрогов Клинско-Дмитровской гряды. Его продолжением можно считать и Николину гору. Другая гряда, Москворецкая гряда, тянется по правому берегу р. Москвы. Она отделяет бассейн Верхней Москвы-реки от бассейнов Нары, Пахры и Сетуни. Гряда рассечена в окрестностях Успенского правыми притоками р. Москвы (Вязёмкой, Слезней, Медвенкой) на холмы с высотами соответственно 200, 201, 197 и 195 м. Большинство холмов имеют моренную природу и обязаны своим происхождением ледникам, покрывшим ещё более древние всхолмления.
Такой пологохолмистый рельеф типичен для Смоленско-Московской возвышенности, частью которой является эта местность. Возвышенность наиболее высока на западе Подмосковья близ истока р. Москвы — 310 м над уровнем моря. Севернее Москвы проходит её вытянутый «отрог» — Клинско-Дмитровская гряда с максимальными высотами порядка 280 — 285 м. Гряда круто обрывается на север близ Клина и Дмитрова, а к югу плавно понижается, и её отроги заканчиваются в центре Москвы Боровицким холмом, на котором стоит Кремль, а вблизи села Уборы — Николиной горой. Высоты водоразделов в этих местах составляют, как правило, не более 190 м над уровнем моря. Другой отрог Смоленско-Московской возвышенности, Москворецкая гряда, проходит по правому берегу р. Москвы (высоты водоразделов до 200, реже до 220 м). Эта гряда, в целом, ниже и уже, но вблизи «нашей» местности обладает большей крутизной и высотой. Поэтому правые притоки р. Москвы имеют здесь более глубокие долины, чем левые. Реки Москва и Истра протекают примерно на уровне 130 м. Значит, перепады высот в принципе могут составлять до 60 — 80 м. Но местные перепады гораздо меньше. Так Уборы возвышаются над р. Москвой всего на 10 — 15 м, а Николина Гора — на 25 — 35 м.
Важный элемент рельефа — долина р. Москвы, в пределах которой выделяются высокая и низкая пойма, несколько надпойменных террас. Высокая пойма теперь практически не затопляется и по сути превратилась в одну их надпойменных террас.
Геологическое строение местности
В геологическом отношении местность не однородна — благодаря р. Москве. Вдали от реки один под другим последовательно залегают те же геологические слои, что на большей части Московской области [Даньшин, 1947; Дик, Соловьёв, 1947]. Сверху — покровные безвалунные суглинки послеледникового времени, чуть глубже — ледниковые и водно-ледниковые отложения (в основном, глины и суглинки с валунами и галькой), ещё глубже — отложения мелового периода (в основном, пески, без валунов), под ними — отложения юрского периода (в основном, чёрные глины), а далее вглубь до самого кристаллического фундамента Русской равнины уходят известняки и доломиты каменноугольного и девонского периодов (до глубины в 1,5 — 3 км). Так как верхние слои представлены суглинками и глинами, то здесь преобладают суглинистые почвы, как почти везде на Смоленско-Московской возвышенности. Специфика этой возвышенности проявляется также в том, что слой меловых песков залегает не везде, а фрагментарно(отличие от Теплостанской возвышенности на юге Москвы). Кое-где эти пески содраны наступающим ледником или смыты талыми водами отступающего ледника. Такое строение в общих чертах имеет приподнятое пространство, где берёт начало Масловский ручей, то есть окрестности посёлка Градостроитель и вообще большая часть лесного массива, который тянется от Николиной горы на север до долины р. Беляйки.
Разнообразие в эту геологическую картину вносят р. Москва с её долиной, Аксиньинское болото и, конечно, сама Николина гора. Сразу же бросается в глаза, что почвы этого холма песчаные и супесчаные. Здесь хорошо чувствуют себя сосны, а после дождя почти не бывает грязи. В Чёрном овраге (вблизи Дипломатического пляжа) видно, что холм образован желтоватым песком, который лишён примеси гальки и валунов. Холм слишком высок (чуть более 160 м над уровнем моря и чуть более 30 м над уровнем реки), чтобы мы посчитали его останцем высокой надпойменной террасы р. Москвы, который сложен аллювиальными (речными) песками. Вероятнее, что это коренной берег. Видимо, в формировании холма принимали участие водные потоки, устремлявшиеся приблизительно вдоль долины р. Москвы во время таяния ледников и отложившие здесь пески. Менее вероятно, что имеются также каким-то чудом уцелевшие под напором талых ледниковых вод морские пески мелового периода мезозоя.
Под склоном холма близ р.Москвы кое-где на поверхность выходят чёрные глины юрского периода мезозоя (морской ил) — местный водоупорный горизонт. На поверхности глин скапливается вода, просочившаяся через вышележащие пески, нижние слои которых водоносны. Эти глины и образованные ими почвы хорошо видны в низовьях Чёрного оврага прямо на дорожке к Дипломатическому пляжу. Здесь имеются небольшие роднички, а также маленькие ключевые болотца, где разрослись чёрная ольха и другие характерные растения подобных мест.
Холм круто обрывается к р. Москве и Аксиньинскому болоту, занимающему расширение её долины. Относительно полого понижается он к р. Масловке и связан чуть пониженной перемычкой с приподнятым водораздельным пространством между р. Москвой и р. Беляйкой.
Пойма и надпойменные террасы р. Москвы сложены аллювиальными (речными) отложениями. В пойме преобладает суглинистый аллювий. Надпойменные террасы образованы, в основном, супесями, но попадаются суглинки или камни (галечник). Материал рассортирован по размеру частиц текущей водой. Почвы на этой территории почти везде окультурены, так как длительно использовались под пашни и огороды.
В обширном Аксиньинском болоте сверху залегает мощный слой торфа, местами встречаются ярко-синий вивионит и другие породы,свойственные низинным торфяным болотам. Есть, например, большой участок, где дно осушительной канавы (дно бегущего по ней ручейка) устлано серовато-белой глиной. Здесь на протяжении двухсот метров по канаве можно идти босиком, не проваливаясь в чёрный пропитанный водой торф. Это удобнее, чем продираться через заросли крапивы рядом с канавой. Много также на Аксиньинском болоте буроватого пережжённого торфа в жаркое сухое лето 1968-го года в ряде мест начались торфяные пожары, и торф горел несколько лет. Под торфом на какой-то глубине залегают глины, служащие водоупорным слоем. Возможно, это те же юрские глины, что и в основании Николиной горы.
Не исключено, что в далёком прошлом на месте Аксиньинского болота протекала р. Москва, делая здесь, между Аксиньином и Николиной горой, петлю. Она даже могла «блуждать» по этому месту, так как болото было шире современной реки в несколько раз. Тем не менее, болото вытянутое и изогнутое (почти подковообразное), причём оба конца приближены к современной реке, и в каждом из этих мест имеется сток в реку (два ручья). Потом р. Москва потекла южнее, а здесь долго оставалась старица, или старое русло. Оно постепенно обособилась от реки и превратилась в петлеобразное старичное озеро, о котором ещё в 1970-х годах помнили старожилы. По краям озера издавна были болота, отлагался торф. Потом озеро заросло или в ходе торфоразработок было спущено (в XX веке), а весь болотный массив подвергся осушению. Его избороздила густая сетка дренажных траншей, которые имеются и сейчас, и по которым текут иногочисленные непересыхающие ручейки. Как уже говорилось, они, сливаясь, образуют два водотока, впадающие в р. Москву. Один из них, нижний, впадает у Коровьего пляжа, пробегая перед устьем несколько десятков метров по тыловому шву низкой москворецкой поймы. Во многих местах Аксиньинского болота видны также следы торфоразработок. Осушенные участки постепенно распахивались, и в настоящее время от прежнего болота сохранился совсем маленький участок, «прижавшийся» к пологому склону — к так называемым Окнам. Именно здесь, под склоном, на поверхность просачиваются грунтовые воды, питающие болото и дающие начало ручьям. Этим низинное Аксиньинское болото резко отличается от переходного Масловского болота и низинных приречных болот. Подобные болота относят к категории ключевых, или родниковых. Кроме того, это уникальный ботанический объект, и к рассказу о нём мы ещё вернёмся.
Растительность
Окрестности Николиной горы, как уже говорилось, очень разнообразны в геологическом и в почвенном отношении. Участки резко различаются по механическому составу почвы, по степени увлажнения и другим показателям. Поэтому они резко различны и по характеру растительности. Целесообразно отдельно рассмотреть смешанный лес с преобладанием ели севернее Николиной горы, Никологорский сосновый бор, низинное ключевое Аксиньинское болото, переходное Масловское болото с березняком и сырыми полянами, а также остатки приусадебного парка в Уборах и приречные участки.
Смешанный лес с преобладанием ели
Большой лесной массив, который начинается у посёлка Николина Гора и уходит на север почти до реки Беляйки, в наибольшей степени типичен для Клинско-Дмитровского геоботанического района, в пределах которого расположена местность [Ворошилов и др., 1966]. Это растущий на суглинистых почвах смешанный лес с преобладанием ели, большим участием сосны, которая местами даже перехватывает первенство, а также с примесью широколиственных пород — дуба, липы, клёна. Есть, разумеется, берёзы и осины. Если исходный ельник в каком-то месте уничтожен, его место на некоторое время могут занять березняки и осинники — вторичные леса. Но молодые берёзки и осины не могут расти под пологом леса. Поэтому в березняках и осинниках через какое-то время появляется подрост ели, липы, клёна, и со временем восстанавливается типичный для этих мест смешанный лес.
В подлеске преобладают низкие деревца — рябина, чуть реже черёмуха, а также типичные лесные кустарники — крушина, жимолость, бересклет, местами лещина (орешник). Очень много малины. Впрочем, этот низкий кустарник широко распространён не только в смешанном лесу, но и в Никологорском сосняке, и на дачных участках, и на Аксиньинском болоте.
Из кустарников ещё необходимо отметить иргу колосистую. Это североамериканское ягодное растение сначала культивировалось на дачных участках Николиной Горы, потом заполонило прилегающие к дачам сосняки, а сейчас распространилось и по смешанным лесам, разрастаясь на полянах (например, на Райской поляне в семистах метрах севернее памятника павшим воинам). Ягоды приторно сладки и обладают специфическим привкусом, но в сочетании с яблоками и другими кислыми плодами вполне годятся для варенья. Впрочем, под пологом леса ирга почти не плодоносит. Лучше собирать её прямо на аллеях Николиной Горы или на дачных участках.
В травяном покрове почти повсеместно господствует кислица, и такой лес называют ельником-кисличником. Очень много также черники, и участки с её преобладанием называются ельниками-черничниками. Кое-где плотно смыкают свои листья-вайи крупные лесные папоротники (женский, игольчатый, мужской), или «пятном» разрастается низкий миниатюрный папоротник Линнея. В этом лесу много также майника, седмичника, ландыша, брусники, годичного плауна, но они редко захватывают господство. Обращают на себя также внимание «подушки» разнообразных зелёных мхов. Больше всего блестящего мха, или мха Шрёбера. На рединах и на участках с господством сосны становится много вейника лесного — злака с характерными бородками из коротких волосков у основания листовых пластинок. Много здесь также внедрившейся в лес бузины. Есть участки, где можно увидеть зеленчук, звездчатку жёстколистную, лютик кашубский, копытень и другие обычные лесные травы Подмосковья. Вряд ли целесообразно уделять им много места в этой книге.
Никологорский сосновый бор
Гораздо более интересной и специфической растительностью обладает сама Николина Гора. Здесь, на сухих песчаных и супесчаных почвах, растёт настоящий старый сосновый бор с особым, свойственным только ему, травяным покровом. Он сохранился и на обширных дачных участках, и в непосредственной близости от посёлка (особенно на песчаной гряде восточнее памятника павшим воинам). В местах, не слишком заросших малиной или иргой, до сих пор можно увидеть сон-траву, вереск, купену лекарственную и другие интересные растения.
Вереск ассоциируется у нас с балладой Стивенсона о вересковом мёде, которую так мастерски перевёл на русский язык Самуил Яковлевич Маршак.
Из вереска напиток
Забыт давным-давно,
А был он слаще мёда,
Пьянее, чем вино…
Увы, на самом деле вереск — это весьма посредственный медонос, он даёт горьковатый терпкий мёд среднего качества. Впрочем, этот полукустарник с крошечными суховатыми листьями, густо облепленный столь же крошечными сиреневыми цветками, довольно декоративен. Всем своим обликом он говорит о приспособленности к светлым и сухим местам. Меньше испарять, меньше испарять…
Ещё интереснее сон-трава (прострел раскрытый). В Московской области она сохранилась только в трёх точках в Серебрянопрудском районе за Окой, на Оке и на Николиной Горе [Рысина, 1984], хотя в прошлом встречалась во многих точках и даже на территории будущей Москвы [Дейстфельдт, Насимович, 1995]. Огромные синие «тюльпаны» до сих пор раскрываются в начале мая на некоторых дачных участках Николиной Горы. Единичные цветущие растения наблюдались в 1998 году и вне дач. Сон-трава — родич ветрениц и лютиков; у неё пушистые листья, вечером цветок закрывается и поникает, «засыпает». Столь эффектная внешность породила множество легенд. Разумеется, противоречивых. По одной из них, если чёрт помашет сон-травой за спиной нерадивого монаха, то он засыпает во время молитвы. По другой — Илья-пророк метнул молнию в какую-то нечисть, и на этом месте выросла сон-трава (прострел).
Ещё одно растение Никологорского бора достойно особого рассказа. Это лишайник-цетрария, или «исландский мох». Два-три десятилетия назад его было много. Сухие широколопастные «кустики» лежали на поверхности почвы и «оживали» после дождей. В Исландии этот «мох» примешивали к муке при выпечке хлеба. Были здесь и кустистые напочвенные виды из рода кладония, известные на севере в качестве ягеля. Настоящий лишайниковый бор! Редкое в Московской области растительное сообщество. К сожалению, очень уязвимое. В 1998 году «исландский мох» найти не удалось.
Сейчас почвы Николиной горы сильно окультурены сады, огороды, клумбы, вносился навоз, торф, перегной… Вверх потянулись молодые липки, дубки и клёны — любители относительно богатых почв. Поднимается целый ярус ели, которая плохо чувствует себя на песках, но вытесняет сосну на суглинках. Разрослись и сбежавшие из культуры кустарники ирга колосистая, спирея Вангутта, рябинник рябинолистный…
Но остаются и прежние обитатели бора — вереск, брусника, купена лекарственная. Сейчас в никологорском сосняке и на дачах, и вне дач повсеместно преобладают черника и ландыш, а в подлеске господствуют рябина и малина. Впрочем, эти четыре вида обычны и вне сухих боров.
Леса москворецкого правобережья
Леса москворецкого правобережья сходны с левобережными, это тоже смешанные леса, но здесь чуть меньше ели, есть большие по площади участки с преобладанием дуба. Впрочем, состав леса сильно варьирует. В этом легко убедиться, проезжая по шоссе от Успенского к платформе Перхушково. На москворецких надпойменных террасах вблизи Успенского преобладают сосняки. Потом их сменяют дубняки и березняки с дубом, хотя местами преобладают хвойные деревья. Особенно красив елово-сосновый лес за Лапином. Он величественной стеной возвышается на правом берегу речки Медвенки.
Аксиньинское болото
Чуть западнее уникального Никологорского соснового бора расположено столь же уникальное для Московской области Аксиньинское ключевое болото. Здесь ещё до недавнего времени сохранялись популяции чрезвычайно редких вблизи Москвы растений — берёзы приземистой и копеечника альпийского. Было много и других интересных видов.
Берёза приземистая — кустарник высотой до 3 — 5 м. Крошечные листья, нет белой бересты… И за берёзу-то не сразу признаешь! Тем не менее, у этого редкого обитателя низинных болот вполне «берёзовые» двуполые серёжки, и есть в нём ещё что-то безусловно «берёзовое» — или в ветвлении, или в окраске веточек, или в общем облике. Берёзка, но маленькая, молодой кустик, как бы подрост, хотя это совершенно взрослое растение. В начале XX века известный московский ботаник Д.П.Сырейщиков упоминает заросли приземистой берёзы на Аксиньинском болоте [Игнатов, 1984]. В последний раз автор очерка видел экземпляр этой берёзки в 1988 г. В 1998 г. найти её не удалось. Будем надеяться, что просто не повезло, и она ещё скрывается где-нибудь в кустах на остатках Аксиньинского болота.
А вот копеечник исчез безусловно. Впервые он был найден на болоте в 1914 г. Д.П.Сырейщиковым и регулярно регистрировался другими ботаниками до 1963 года. К 1980-ым годам Аксиньинское болото уже состояло из отдельных гряд, почти сплошь заросших крапивой и прорезанных глубокими дренажными канавами. В эти годы копеечник упоминался в литературе как исчезающий подмосковный вид, но всё-таки 43 его экземпляра были найдены на одной из довольно сухих гряд среди молодого берёзового подроста [Игнатов, 1984]. Это травянистое растение из семейства бобовых интересно своими округ лыми плоскими бобами, напоминающими по форме ряды монеток.
Не надо думать, что Аксиньинское болото было везде одинаковым,этакие топи, поросшие тростником и рогозом. Нет, это, скорее, комплекс самых различных по своей природе маленьких участков, отделённых один от другого топями, выемками торфоразработок и «стенами» из крапивы. Здесь были и заросли кустарников, и россыпи сухого торфа, и выжженные солнцем луговые загривки, и водоёмы, и совсем небольшие перелески, и бегущие среди них ручейки. Отдельные участки (в основном, со стороны р. Москвы) постепенно осушались и распахивались. Так, однажды под гусеницами бульдозера исчез единственный в округе участок сухого луга с луговой земляникой (полуницей). Не имея сил и возможностей достойным образом использовать уже имеющиеся пашни, мы, тем не менее, в течение ряда десятилетий «отвоёвываем» у болота участок за участком и уничтожаем то заросли дикой чёрной смородины, то малинник, то сырые луга с белыми звёздочками болотного белозора… Уничтожая болото, мы тесним птиц, стрекоз и бабочек, многие из которых могут существовать только здесь. Но даже современные остатки этого уникального болота всё ещё интересны во флористическом и фаунистическом отношении. Окраинные участки болота сейчас всё более и более приобретают лесной облик берёза, дуб, кое-где даже ель, а под деревьями — ландыш, вороний глаз, копытень, лютик кашубский, купальница…
Масловское болото
Рассмотрим ещё один грандиозный болотный массив этой территории — Масловское болото. Оно совсем другое, лесное, кочковое, поросшее березняком, с примыкающими к нему высокотравными сырыми полянами. Из него берёт начало речка Масловка.
Три вида берёзы в корестностях Николиной Горы
— бородавчатая (в сухих местах),
— пушистая (на Масловском болоте и в других сырых местах),
— приземистая (была на Аксиньинском болоте).
Во-первых, обратим внимание на берёзу. Это не та берёза, которая в качестве примеси присутствует в Никологорском сосновом бору или высаживается вдоль дорог ещё со времён Екатерины Второй. Та берёза — бородавчатая, ещё её называют повислой, или плакучей, так как у некоторых старых деревьев ветки поникают и свисают длинными зелёными «косами». У той берёзы молодые веточки не опушены, зато густо покрыты маленькими бородавочками (отсюда название этого вида). Растёт она в сухих местах, образует только вторичные леса или присутствует в качестве примеси к другим деревьям. Что же касается берёзы, растущей на Масловском болоте, то она называется пушистой, или белой. Она чуть-чуть ниже и менее мощна, живёт не так долго, зато способна самостоятельно формировать на переходных болотах полноценный берёзовый лес, которому не грозит быстрое вытеснение ельником или липняком, так как другие деревья чувствуют себя здесь неуютно. На молодых веточках пушистой берёзы нет бородавочек, зато они густо-густо покрыты пушком. Берёза пушистая и берёза бородавчатая — два обычных подмосковных вида берёзы, крупные деревья. Ещё есть два редких вида — приземистая и карликовая, кустарники. Приземистая берёза до последнего времени встречалась на соседнем Аксиньинском болоте, а карликовая — на самом севере Подмосковья и ещё севернее.
Кочки на Масловском болоте образованы осокой дернистой. Это её отмершие подземные и надземные органы образовали эти шаткие вертикальные бугорки. Встречаются здесь и другие болотные травы — щитовник гребенчатый (крупный папоротник), лабазник вязолистный, фиалка болотная, но они не так обращают на себя внимание. Кое-где под берёзками поднялся довольно густой подрост ели.
Параллельно заболоченному березняку, по его кромке, тянется цепочка сырых полян с высокой травой. Здесь очень много видов различных болотных и луговых трав, но преобладают лабазник вязолистный и сабельник болотный. Лабазник (таволга) образует густые метёлки из маленьких белых цветков. Они, как облачка, висят над лугом. Крошечные цветки лабазника по форме напоминают цветки яблони, груши, розы. Это растение принадлежит к «вкусному» семейству розоцветных. Почти все представители семейства в той или иной степени съедобны. Метёлки лабазника можно бросать в заварочный чайник вместе с чаем для аромата, но, разумеется, нужно соблюдать меру, а то будет невкусно. Сабельник тоже относится к розоцветным. Его цветки — правильные пятиконечные тёмно-красные звёздочки. Такой цвет редок в нашей флоре.
Кроме того, в мае на сырых окраинах Масловского болота желтеют огромные цветки калужницы. Чуть позднее и на более сухих участках массово цветут купальница и горец змеиный (раковые шейки), зацветает гравилат речной с беловато-желтовато-розоватыми маленькими перевёрнутыми «розочками». А ещё позднее на этих же лугах красуются различные представители сложноцветных. К сожалению, луговые участки сейчас застраиваются дачами. Людьми уничтожается именно то, что привлекало людей в эти места.
Верховые болота на водоразделе Истры и Москвы
В непосредственной близости от Убор и Николиной горы верховые болота отсутствуют, но примерно в четырёх километрах севернее, в окрестностях Дмитровского и Тимошкина, вблизи водораздела рек Истра и Москва ряд таких болот есть. Они занимают слабо выраженные округлые понижения среди леса. На них сплошной покров образует белёсый мох сфагнум, произрастают росянка, пушица и типичные для таких мест кустарнички из семейства вересковых (клюква, багульник, болотный мирт и другие). Эти болота интересны во многих отношениях, но слишком далеки от «нашей» территории, чтобы их описывать столь же подробно. На пути к этим болотам нужно пересечь великолепные сосняки-черничники.
Основные приречные деревья этих мест — ива ломкая (ракита), ива белая (ветла) и серая ольха. Под склоном Николиной горы к ним добавляются вяз и чёрная ольха. Вяз узнаётся по неравнобокимлистьям, а чёрная ольха — по небольшой выемке на самой вершине листа. Чёрная ольха в Московской области обычно растёт в местах выхода минерализованных грунтовых вод, так как нуждается в сильно увлажнённой и богатой почве. Это сравнительно редкое подмосковное дерево тяготеет к обнажениям чёрных глин юрского периода мезозоя. Здесь же разрослись гравилат речной, лабазник вязолистный и крапива двудомная. Местами заросли оплетены хмелем.
В Уборах обращают на себя внимание многочисленные старые деревья, высаженные у Спасской церкви, у прудов и на некотором удалении от них. Над прудами склонились огромные вётлы и ракиты (таковы народные названия ивы белой и ивы ломкой). У обоих видов деревьев крупные узкие листья, но листья ветлы с нижней стороны совершенно белы от волосков и воскового налёта. У самой церкви возвышаются ели с широкой густой кроной, а на некотором удалении, словно для сравнения с ними, посажены две пихты, вонзающиеся в небо своими иглообразными вершинами. Это уральское и сибирское дерево отличается от ели также серой гладкой корой, плоскими и не колкими хвоинками, вертикально стоящими шишками, которые постепенно рассыпаются и никогда не падают с дерева целиком. Ствол одной пихты раздвоен. Поодаль у пруда есть ещё пихта, третья. Рядом с пихтами возвышаются группы старых лиственниц, тоже чуждых местной флоре. Есть и отдельно растущие сосны с широкими раскидистыми кронами. Этим они резко отличаются от высоких прямоствольных сосен Николиной горы, кроны которых узки и прижаты одна к другой. Такие сосны возвышаются на правом (никологорском) берегу речки Масловки почти у самых Убор. Но наиболее интересен небольшой искусственный липняк в Уборах. Весной (в конце апреля, в начале мая) здесь можно полюбоваться красочным ковром из цветущих эфемероидов — наших подмосковных подснежников. Так обобщённо называют травы, которые торопятся вырасти и зацвести до появления на липах листвы. Из них здесь больше всего ветреницы лютиковой с крупными жёлтыми звёздочками-цветками. Жёлтые цветки также у гусиного лука малого, но лучи у его «звёздочек» очень узкие. Столь же узки листья этого растения, образующие кое-где густую зелёную щётку (отличие от гусиного лука большого). Особенно декоративна в липовой рощице Убор хохлатка плотная с крупными соцветиями сиреневых и синевато-лиловых цветков. Это обычное, но исключительно красивое растение официально отнесено в Московской области к числу особо охраняемых. Брать хохлатку в букеты бессмысленно — тут же увянет. Летом от всех этих растений остаются только подземные органы — корневища ветреницы, луковицы гусиного лука, клубни хохлатки. Чуть позднее (с середины мая) в липовой рощице цветут звездчатка жёстколистная с белыми десятиконечными цветками-звёздочками и лютик кашубский. Этот лютик отличается от своих луговых и болотных собратьев ранним цветением и разнолистностью (стеблевые листья рассечены, а внизу один цельный округлый лист). Чуть позднее в липняке поднимаются крапива, чистотел и другие сорные травы, после чего он теряет свою весеннюю привлекательность.
Животный мир
Животный мир окрестностей Николиной Горы типичен для Московской области и особенно для Клинско-Дмитровской возвышенности, где расположена «наша» местность. А поэтому поговорим только о некоторых видах животных — о самых крупных или особенно декоративных, привлекающих всеобщее внимание.
Из крупных и относительно крупных млекопитающих здесь ощущается присутствие лося, кабана, лисы, зайца. Попадаются их следы, помёт, заячьи и лосиные погрызы коры, порои кабана, лёжки кабана и лося. Лосей часто можно было увидеть или услышать в сумерках на маленьком болотце вблизи самой Николиной Горы, за что никологорцы прозвали это болотце Лосиным. В прошлом автору этого очерка доводилось наблюдать в этих местах также кабана (на р. Беляйке) и лису (примерно там же). Пара зайцев-русаков весной 1998 г. на его глазах перебежала небольшую полянку у Масловского ручья. На зайцев постоянно жалуются никологорцы, выращивающие на участках петрушку и морковь. Ещё лет 20 назад был и барсук. Однажды этот зверь выскочил на лесную дорожку, спускавшуюся к Аксиньинскому болоту, и долго бежал перед мчащимся самокатом. Большой барсучий «городок» (многочисленные выходы из норы и холмики выгребенного оттуда грунта) располагался вблизи Окон в лесу в самом начале склона к Аксиньинскому болоту. Позднее барсуки, как и везде вблизи Москвы, исчезли, а «городком» ещё какое-то время пользовалась лиса.
Если крупных лесных зверей увидеть трудно, то белки, ежи, землеройки, летучие мыши и мышевидные грызуны сами «приходят» к человеку и живут на дачных участках, благо они расположены прямо в лесу и, пока не началось их дробление, были очень велики.
Ещё заметнее птицы. Особо можно отметить поползня. Поползни, снующие вверх-вниз по вертикальным сосновым стволам, — это обязательный атрибут Николиной Горы, почти её символ. Обычна здесь горихвостка. Столь же заметен большой пёстрый дятел, оглашающий резкими вскриками почти все дачные участки. Реже прилетает чёрный дятел (желна). Вблизи реки Москвы внимание неизменно привлекают соловьи, почти круглосуточно выводящие многоколенные трели в приречных ивняках, и ласточки-береговушки, гнездящиеся в норах на обрывах у р. Москвы. В дневном лесу почти постоянно гремит разноголосый хор певчих дроздов, зябликов, пеночек-теньковок и пеночек-весничек. Иногда раздаются грустные флейтовые звуки иволги. Всё чаще слышится над лесом в последние десятилетия глуховатое карканье ворона, а несколько десятилетий назад эта лесная птица была редкой в Московской области. В последнее время на Николиной горе увеличилась также численность чёрных дроздов (личное сообщение М.А.Чегодаева). Впрочем, увеличение их численности характерно для всего Подмосковья (данные Г.С.Ерёмкина).
Помимо птиц, внимание неизменно привлекают крупные дневные бабочки и стрекозы. На лесных полянах вдоль Масловкого болота и даже на дачных участках Николиной Горы частенько удавалось увидеть махаона. Эта огромная пёстрая бабочка с выростами-саблями на нижних крыльях — представитель тропического семейства парусников, и только немногие его члены встречаются у нас на севере. Гораздо чаще, чем махаона, можно увидеть перламутровок. Это типичные лесные обитатели. Их гусеницы развиваются на лесных фиалках. Перламутровок много видов. У них по бежевым крыльям разбросаны многочисленные тёмные точки, а снизу имеются пятна блестящего «перламутра». Крупнее других большая лесная перламутровка. Самцы и самки окрашены по-разному. Есть также две резко различные цветовые формы самок. Ещё из крупных пёстро окрашенных дневных бабочек (представителей семейства нимфалид, или многоцветниц) вблизи Николиной Горы наблюдались пёстрокрыльница, ленточники тополёвый и Камилла, переливница тополёвая, траурница, крапивница и многоцветница, углокрыльница и ванесса L-белое, репейница, адмирал, павлиний глаз, но их описание заняло бы слишком много места. Наиболее интересны наблюдения многоцветницы и ванессы L-белое. Первая напоминает крапивницу, но крупнее, а вторая чуть похожа на увеличенную углокрыльницу.
Стрекозы тоже относятся к числу наиболее декоративных групп насекомых. Крупных стрекоз-коромысел можно увидеть на самой Николиной Горе и в окрестных лесах. Они курсируют взад-вперёд вдоль просек и лесных дорог в пределах своего охотничьего участка, вступая на границах его в краткие поединки с соседями. Как и все стрекозы, они хищники, и их личинки развиваются в воде.
Особенно много стрекоз вблизи рек, прудов и других водоёмов. У маленьких тонких стрекозок-стрелок чётковидное матовое брюшко, а у столь же маленьких и изящных люток оно с металлическим блеском и без чёток. Из семейства настоящих стрекоз издалека узнаваемы самцы довольно крупной стрекозы плоской. У них уплощённое синее брюшко. Другие представители этого семейства окрашены скромнее — буроватое средних размеров тело, иногда буроватые пятна на крыльях.
Разнообразный и красочный мир насекомых, разумеется, не исчерпывается бабочками и стрекозами. Можно, в частности, обратить внимание читателя на многочисленные виды маленьких одиночных ос и различных по размеру одиночных пчёл, которые роют норки в обрывах над р. Москвой и в песках прируслового вала вблизи Убор. Здесь же быстро бегают и, внезапно раскрывая свои «металлические» крылья, перелетают с места на место изящные жуки-скакуны, юркие родственники жужелиц, тоже хищники. Чтобы полюбоваться различными видами насекомых, достаточно подойти к цветущему зонтичному растению или склониться над Масловским прудом.
К историческому очерку о Николиной Горе
Историко-краеведческий очерк о Николиной Горе должен писать либо никологорский старожил, систематически собиравший сведения о своём посёлке, либо профессиональный историк, которому доступны архивные данные. Автор не принадлежит ни к одной из этих категорий и потому приводит лишь краткую справку о посёлке и некоторые сведения, которые могли бы использоваться при написании подобного очерка.
Многие болотца, поляны, дороги имели и даже имеют свои местные никологорские названия. Так, например, лесная грунтовая дорога, идущая от памятника павшим воинам, на северо-восток, называется Прогулочной, идущая на север просека — Литовской, ближайшее к памятнику лесное болотце — Лосиным (200 — 300 м к северу), ближайшая поляна — Райской (примерно 500 м к северу). Сейчас впритык к Лосиному болотцу подступили новые дачные участки, и это место утеряло свою былую красоту. Райская поляна за последние десятилетия уменьшилась, частично заросла. Теперь на ней «хозяйничают» иван-чай, крапива, дудник и кусты ирги; пошли в рост молодые берёзки и осинки.
Разумеется, микротопонимы известны лишь определённому узкому кругу людей. Иногда названий несколько, так как, не зная общепринятого, кто-то начинает называть болотце или поляну по-своему. Известно, к примеру, что живший на Николиной Горе композитор Сергей Прокофьев называл Лосиное болото Тобиками в честь своей собаки Тобика.
Из общепринятых микротопонимов очень интересны Окна. Так называлась у никологорцев опушка леса со стороны Аксиньинского болота. Лесистая Николина Гора обрывалась, и открывался вид на долину р. Москвы — болотистые заросли, пашни и луга, далёкое Аксиньино с церковью Николая Чудотворца и расположенное на другом берегу реки Иславское со Спасской церковью [Аверьянов, 1994а; Павлович, 1994]. На склонах были поляны, и на одной из них рос величественный дуб, известный почти каждому никологорцу. Теперь Окна застроены дачами, но дуб сохранился и благополучно стоит на одном из дачных участков посёлка Конник-1 (посёлок обязан своим происхождением конному заводу в Горках-X).
Что же касается собственно истории Николиной Горы, то читателя следует отослать к очерку А.С.Лившица и К.А.Аверьянова [1994] в книге «Одинцовская земля». Здесь же перечислены только основные вехи её истории. На этом месте издавна был погост, где звенигородские князья собирали дань и пошлины, а потом — небольшой монастырёк св. Николы на Песку, впервые упомянутый в 1473 г. Позднее вокруг появилось сельцо Никольское на Песку, где было 5 дворов и где в 1618 г. происходила торжественная встреча будущего патриарха Филарета по возвращении его из польского плена. К середине XVII в. престол св. Николы переносится в местную приходскую школу Аксиньина, и поселение почти на 3 века прекращает существование. В 1922 — 1925 гг. посреди соснового бора строится посёлок дачно-строительного кооператива «РАНИС» (работников Академии наук и искусства) (Николина Гора). Здесь жили академики А.Н.Бах, В.Л.Комаров, К.В.Островитянов, О.Ю.Шмидт, В.А.Энгельгардт, П.Л.Капица, Н.А.Семашко, А.В.Чаянов, писатели В.В.Вересаев, А.С.Новиков-Прибой, Ф.И.Панфёров, А.Д.Коптяева, С.В.Михалков, актёр В.И.Качалов (с 1934 г.), певица А.В.Нежданова, дирижёр Н.С.Голованов, композитор С.С.Прокофьев (с 1946 по 1950 г. постоянно) и другие деятели науки и искусства. В последние годы Николина Гора превратилась в дачный посёлок с шикарными особняками за глухими заборами. По переписи 1989 г. зарегистрировано всего 10 постоянных жителей.
Николина Гора, расположенная в сосновом бору на берегу живописной реки, на первый взгляд представляется благополучным райским уголком. В каком-то отношении так оно и есть. Это мир тихих дружеских бесед вокруг самовара, мир теннисных и бадминтонных площадок, мир благополучного детства, та самая культурная среда, где рождаются большая наука и большое искусство. Но Николина Гора знала и другое «войны» между братьями и сёстрами за богатое наследство; сбитые замки и выброшенные на снег вещи; доносы и уничтожение людей ради этого сельского «рая». Когда по прошествии времени бывшие владельцы, вернувшиеся из сталинских концлагерей, предъявляли свои права на дачи, порой оказывалось, что теперь они принадлежат именно тем, кто отправил их в ссылку. По рассказам старожилов, был даже такой случай, когда по восстановлении прав прежнего хозяина, откуда-то появился ещё более ранний владелец и предъявил хозяину аналогичные претензии.
Дачный посёлок задумывался как благое дело для работников науки и искусства, по крайней мере, для тех из них, кто поддерживал молодое советское государство и, главное, пользовался поддержкой этого государства. Умышленно, по решению властей, создавалась новая культурная среда, утверждалась новая интеллектуальная элита общества. Конечно, дачные участки Николиной Горы были малы по сравнению с государственными дачами ведущих партийных работников, которые располагались на полпути до неё в Барвихе и подобных местах. И всё-таки они были непомерно велики по сравнению с убогими крестьянскими двориками в соседних сёлах и деревнях. Так попирались те самые принципы имущественного равенства и социальной справедливости, которые особенно громко провозглашались именно советской властью.
Конечно, мир не так прост, он не описывается только белой или только чёрной краской, и Николина Гора долгое время держалась на значительной нравственной высоте, сохраняя, к примеру, традицию бесплатных концертов. Выдающиеся чтецы, певцы и пианисты выступали на открытой сцене в центре посёлка. Автору этого очерка, например, помнятся выступления певца Александра Огнивцева и пианиста Николая Петрова.
«Коммунистическая» настроенность никологорцев находила отражение и в высоте заборов. Высоких оград почти не было. Многие дачные участки вообще не были отсечены от окружающего мира заборами, и их границы обозначались аккуратными рядами посаженных ёлок. Когда началось массовое строительство заборов, молодое поколение выразило своеобразный протест, свинтив однажды ночью все калитки. Появилась традиция в определённые дни или, точнее, в определённые ночи снимать калитки и аккуратно укладывать их на траве у входа. Трудно сказать, чего было больше в этих проделках молодёжи — борьбы с частнособственническими устремлениями или спортивного азарта, деткой лихости, но милиция не могла помочь, и обычай сохранялся десятилетиями, воспринимался многими старожилами с юмором и не более. Дольше всего (до начала 1970-х годов) продержалась в «беззаборном» состоянии дача Иоэля Нафтальевича Кобленца. И всё-таки заборы «победили». Их стали возводить не только с целью отгородиться от мира, но и для того, чтобы уберечь от вытаптывания хоть какие-то уголки леса, сохранить дикорастущие травы — сон-траву, ландыш, купену.
Судьба подобных посёлков, созданных для интеллектуальной элиты общества, однотипна. Первое поколение дачевладельцев постепенно уходит, а дети известных деятелей науки и искусства не всегда наследуют талант своих родителей. Кроме того, начинаются тяжбы из-за раздела наследства, дробление дачных участков и уплотнение застройки. Владельцами дач всё чаще становятся государственные чиновники, а в настоящее время — просто состоятельные люди. Дальнейшая застройка леса дачами, в том числе многоэтажными, в конце концов, приведёт к утере престижности этого места, к превращению Николиной Горы в заурядный дачный посёлок, каких в Московской области великое множество.
Краткие исторические сведения о соседних населённых пунктах
Приводимая ниже информация целиком взята из очерков в книге «Одинцовская земля» [1994]. Все очерки перечислены в списке литературы.
АКСИНЬИНО. Село. Главное богатство — заливные луга. Впервые упоминается в 1448 г., когда Игнатий Васильевич Минин передал село на «помин души» митрополиту Ионе. Так на 2 с лишним века село перешло к митрополитам и стало их домовым владением, а до этого принадлежало И.В.Минину и его отцу боярину Василию Дмитриевичу Минину. Царь Алексей Михайлович останавливался в селе по пути в Савво-Сторожевский монастырь, которому село было передано и, возможно, под его давлением. После секуляризации церковных имуществ при Екатерине II село стало «экономическим». Каменная церковь Николая Чудотворца построена в 1876 г. В 1941 г. через село прошла линия фронта.
БОРКИ. В 1800 г. деревня Борок принадлежала графу Ф.Г.Орлову.
ГОРКИ-X. Первоначально здесь располагалось княжеское село Домантовское — городок с земляным валом, центр Домантовской волости. В результате феодальных междоусобиц городок пострадал, и в XVI веке на его месте была деревня Городище. В конце XIX в. владелец соседнего имения в Успенском князь Б.В.Святополк-Четвертинский организует здесь конный завод (после революции — Московский конный завод N 1). С 1931 г. в Горках-X жил Максим Горький (см. выше).
ДАРЬИНО. Между речками Вшивка и Чернявка — притоками р. Слезни. Впервые упоминается в 1627 г. Принадлежало Нееловым, с 1691 г. — П.Ю.Бестужеву-Рюмину, потом — его сыну Ивану и другим потомкам. При И.П.Бестужеве-Рюмине построена церковь во имя Николая Чудотворца. Следующие владельцы — Столповские. При П.А.Столповском предпринята попытка превратить Дарьино в подмосковный курорт, так как был открыт железисто-известковый источник (см. выше). После революции крестьяне воспрепятствовали решению властей выселить Столповских и приняли на сходе барскую семью в крестьянское сословие. Позднее Столповские добровольно вступили а колхоз. В 1925 и 1926 г. в Дарьине отдыхал К.С.Станиславский. Здесь жил географ С.Г.Григорьев, бывали актёр В.И.Качалов, путешественник П.К.Козлов, поэт Е.А.Долматовский. С 1934 до 1959 г. здесь жил также архитектор И.В.Жолтовский, купивший дом у П.А.Столповского. В 1960-ые годы территория посёлка «Новинка» (см. выше) отдана под дачи деятелям науки и искусства и получила название «Ново-Дарьино».
ДУБЦЫ. Деревня исторически связана с селом Уборы. Иначе — Дубетский Брод (от брода через р. Москву). В грамоте 1504 г. в этих местах отмечены луг Избореск и луг на Дубце. Среди владельцев — П.В.Шереметев, Ф.Г.Орлов, Н.В.Шереметев (см. описание села Уборы).
ИСЛАВСКОЕ. Найдены следы поселений Дьяковской культуры первого тысячелетия нашей эры. Место вновь заселено в XI — XIII веках (селище, а также курганная группа на берегу р. Москвы в 1,5 км от села). Как Воиславское впервые упоминается в 1358 г. в завещании Ивана Красного (от имени Воислав). В смутное время в 1618 г. в Иславском размещался отряд королевича Владислава. В 1620 г. это дворцовое село отдаётся братьям стольникам Борису и Глебу Ивановичам Морозовым. Б.И.Морозов был воспитателем и другом царя Алексея Михайловича, женился на родной сестре царицы Милославской и возглавлял важнейшие приказы. После смены ряда вледельцев Морозовых (среди них и известная раскольница) из-за отсутствия наследников село снова стало дворцовым и в 1682 г. перешло Апраксиным. Ф.М.Апраксин — один из сподвижников Петра I. В 1799 г., уже при других владельцах, построена каменная Спасская церковь. В 1902 г. устроен конный завод.
ЛАРЮШИНО. Сельцо. Известно с 1678 г. как Лаврюшкино. В 1890 г. — 92 жителя, в 1926 — 88, в 1989 — 15.
МАСЛОВО. Деревня названа по фамилии звенигородских детей боярских Масловых. Среди владельцев — Ф.Г.Орлов, Н.В.Шереметев.
СОСНЫ. Посёлок при санатории. В 1989 г. зафиксировано 483 хозяйства и 1307 жителей [Шватченко, 1994].
УБОРЫ. Уборы в 1610 г. стали приданой вотчиной стольника Ивана Петровича Шереметева. Здесь тогда было 2 крестьянских и 2 бобыльских двора, а также 4 двора беглых крестьян. Во время свадьбы Лжедмитрия I Шереметев «наряжал вина», потом был близок к царю Михаилу. В 1673 г. при Петре Васильевиче Шереметеве строится деревянная церковь Спаса Нерукотворного Образа. Под конец его жизни под руководством Якова Григорьевича Бухвостова строится знаменитая каменная Спасская церковь. Я.Г.Бухвостов был крепостным М.Ю.Татищева. Постройку нужно было закончить в 1695 г., но архитектор, строивший одновременно собор в Рязани, вовремя с задачей не справился и был «посажен в колодническую палату за решётку». По приговору его надлежало «бить кнутом нещадно». Но Шереметев просил царя освободить Бухвостова от наказания. Церковь была окончена в 1697 г. через несколько месяцев после смерти Шереметева. Позднее Уборы (Спасское) с деревнями Дубцы и Масловой принадлежали графу Фёдору Григорьевичу Орлову. В это время через р. Москву имелся здесь «плотовый» перевоз.
УСПЕНСКОЕ. Обнаружены городище железного века и курганы. Село под названием Вяземское впервые упоминается в завещании московского князя Ивана Калиты. С середины XIV в. до начала XVI в. селом владеет род Овцыных, после чего оно опять становится дворцовым («присёлком» Иславского). Некоторые последующие владельцы — Борис и Глеб Морозовы, П.М.Апраксин (см. описание Иславского). При Апраксине в 1691 г. строится деревянная Воздвиженская церковь, а в конце 1720-х годов начинается строительство Воздвиженского каменного храма (закончен после его смерти в 1729 г.). При Ф.А.Апраксине в 1780 г. в селе значится церковь Успения Пресвятой Богородицы, по которой село стало называться Успенским. Считается, что церковь построена в 1760 г., но, возможно, была реконструирована и переосвящена Воздвиженская церковь. Основанием для этого предположения является архитектурный облик храма (петровское барокко). От XVIII в. сохранилась также часть регулярного липового парка. До 1920-х годов были остатки статуй. В 1912 г. через село отходил отряд генерала Ф.Ф.Винценгероде. Потом усадьба перешла к князю Б.В.Святополк-Четвертинскому. В 1880 г. по проекту Петра Самойловича Бойцова построен двухэтажный усадебный дом в виде замка, который сохранился. Среди последующих владельцев — промышленник Сергей Тимофеевич Морозов, покровительствовавший искусству и просвещению. Он брал уроки живописи у И.И.Левитана и ездил с ним на этюды. И.И.Левитан неоднократно бывал в Успенском и летом 1897 г. написал здесь этюд «На Москве-реке». Дом Морозова в Успенском запечатлён на картине «Сумерки. Замок» в 1898 г. По приглашению Левитана в 1897 г. в Успенском побывал А.П.Чехов, записавший, что он «На днях был в имении миллионера Морозова. Дом — как Ватикан, лакеи в пикейных жилетах с золотыми петлями на животах, мебель безвкусная, вина — от Леве, у хозяина никакого выражения на лице, — и я сбежал.» После революции до 1929 г. в усадьбе размещался детский дом, затем 4 года — Институт коневодства, до 1941 г. — средняя школа, в 1941 — 1942 гг. — госпиталь, потом — снова Институт коневодства и Институт леса, с 1960 г. — отделение центральной клинической больницы Академии наук. В 1970-е годы построен новый больничный корпус.
Список литературы
Аверьянов К.А. Аксиньино. — в кн. Одинцовская земля. М., Энциклопедия российских деревень, 1994а. С. 70 — 73.
Аверьянов К.А. Горки-X. — Там же. 1994б. С. 155 — 156.
Аверьянов К.А. Маслово. — Там же. 1994в. С. 291 — 292.
Аверьянов К.А., Араловец Н.А. Борки. — Там же. 1994а. С. 100.
Аверьянов К.А., Араловец Н.А. Дубцы. — Там же. 1994б. С. 166 — 167.
Аверьянов К.А., Шватченко О.А. Ларюшино. — Там же. 1994. С. 274.
Виноградов А.И. Захарово. — Там же. С. 197 — 202.
Ворошилов Н.В., Скворцов А.К., Тихомиров В.Н. Определитель растений Московской области. — М., Наука, 1966. 367 с.
Горки. — в кн. Всё Подмосковье. Географический словарь Московской области. М., Мысль, 1967. С.61 — 62.
Даньшин Б.М. Геологическое строение и полезные ископаемые Москвы и её окрестностей (Пригородная зона). — М., 1947.
Дейстфельдт Л.А., Насимович Ю.А. Распространение охраняемых видов сосудистых растений на территории Москвы. — М., 1995. Деп. в ВИНИТИ РАН, N 1637-В95. 43 с.
Дик Н.Е., Соловьёв А.И. Рельеф и геологическое строение. — в кн. Природа города Москвы и Подмосковья. — М.-Л., АН СССР, 1947. С. 7 — 59.
Дмитровское. — в кн. Всё Подмосковье. Географический словарь Московской области. — М., Мысль, 1967. С.74.
Игнатов М.С. Об изолированных популяциях растений в Московской области. — Бюллетень Главного Ботанического сада. Вып. 130. — М., Наука, 1984. С. 74 — 78.
Истра. — в кн. Краткая географическая энциклопедия. Т.2. М., Советская энциклопедия, 1961. С. 158.
Ключевский В.О. Курс русской истории. Часть 1. — М., Госсоцэкономиздат, 1937. 395 с.
Лившиц А.С., Аверьянов К.А. Николина Гора. — в кн. Одинцовская земля. М., Энциклопедия российских деревень, 1994. С. 311 — 313.
Лившиц А.С., Митронов Н.Н., Фомин С.В. Успенское. — Там же. С. 429 — 433.
Медвенка. — в кн. Всё Подмосковье. Географический словарь Московской области. М., Мысль, 1967. C. 173.
Одинцовская земля. — М., Энциклопедия российских деревень, 1994. 496 с.
Павлович Г.А. Иславское. — в кн. Одинцовская земля. М., Энциклопедия российских деревень, 1994. С. 233 — 237.
Попов И.И. Дарьино. — Там же. С. 160 — 165.
Пузатиков А.А. Барвиха. — Там же. С. 94 — 97.
Рысина Г.П. Опыт восстановления популяций охраняемых растений в Подмосковье. — Бюллетень Главного Ботанического сада. Вып. 133. М., Наука, 1984. С. 81 — 85.
Фомичёва Е.А., Виноградов А.И. Большие и Малые Вязёмы. — в кн. Одинцовская земля. М., Энциклопедия российских деревень, 1994. С. 124 — 138.
Шватченко О.А. Уборы. — Там же. 1994. С. 419 — 422.
Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http //www.seminarium.narod.ru

«