Крымчаки
Крымчаки
Крымчаки
ЭТНИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ КРЫМЧАКОВ
Этническая история крымчаков как этноконфессиональной общности насчитывает почти 500 лет. Эта эпоха подразделяется на ряд периодов, связанных с государственностью на территории Крымского полуострова, политикой этих государств в отношении крымчаков, последствия которой сказывались на этнических процессах в истории этого народа.
Формирование этноконфессиональной общности крымчаков связано с появлением еврейской диаспоры на территории полуострова в первые века нашей эры и распространение иудаизма среди других, проживающих в Крыму, этносов.
Основой новой общности, стал примат светской общины <джемаат> над религиозной — <Къаал акодеш>, а закрепление складывающейся новой этничности было усилено с переходом на новое место проживания, где община крымчаков окончательно превратилась в общину замкнутого типа с кровнородственными связями, особым иудейским ритуалом, позволявшим сохранить пережитки языческих верований и традиций, что и превратило эту группу иудаистов в этноконфессиональную общность.
В период Крымского ханства основным местом проживания крымчаков стал город Карасубазар (Белогорск). Крымчаки жили и в Каффе (Феодосия) — по российской ведомости 1783 г. там было <62 крымских еврея>.
К моменту включения Крыма в состав России в Карасубазаре было 93 дома, принадлежащих общине крымчаков численностью до 800 человек Первый удар, разрушающий устои этноконфессиональной общности крымчаков, был нанесен администрацией Российской империи после присоединения Крыма к России в 1783 г., распространившей на крымчаков дискриминационное российское законодательство в отношении евреев.
Приобщение Крыма к российскому рынку, изменение прежних экономических и политических центров на полуострове, приток нового населения — привели к исходу ряда представителей общности из Карасубазара и расселению по Крыму (в XIX в.) и за его пределы (конец XIX — начало XX в.). Численность крымчаков по переписи 1897 г. составила 4,5 тыс. человек. В 1913 г. инициативная группа крымчаков предприняла общинную перепись своего народа. По данным этой переписи насчитывалось 5282 человека, из них мужского пола — 2714, женского — 2568. Учитывая, что в это время в Симферополе проживало до 1,5 тыс. крымчаков, можно оценивать количество общности до 7000 человек. За пределами Крымского полуострова крымчаки проживали в городах Мариуполе, Новороссийске, Геническе, Бердянске, Одессе, Луганске, Сухуми.
Приход в Крым в начале XIX в. большого числа этнических евреев привел к активному вытеснению крымчаков из их древних молитвенных домов, вынуждая их строить новые, что вызывало конфронтацию с евреями и еще более закрепляло собственную этничность в самосознании. В литературных источниках этого времени отмечаются честность, чистота и опрятность в быту, внутриобщинная замкнутость крымчаков.
Установление Советской власти и осуществление новой национальной политики имело для крымчаков необратимые последствия в качестве подмены института светской общины было сформировано культурно-просветительское общество; религия объявлена частным делом каждого; школа отделена от церкви, а преподавание до середины 30-х гг. велось в младших классах на крымчакском языке, а в старших на русском. В результате этого религиозная образованность была утеряна, родной язык замещался русским.
Перепись 1926 г. отметила 6400 крымчаков. С введением паспортной системы в СССР крымчакам стали вписывать в паспорта <крымчак>, <крымчачка>.
Фашистская Германия, оккупировав Крымский полуостров, осуществила геноцид крымчаков, как приверженных иудаизму. Если до Великой Отечественной войны было около 9000 представителей этой национальности, то перепись 1959 г. отметила около 2000 человек.
После депортации крымских татар из Крыма в 1944 г. крымчаки подверглись различным притеснениям со стороны государства им перестали вписывать национальность <крымчак> в паспорта, отказали в открытии своего молитвенного дома, предложив исповедовать культ вместе с евреями, цензура не пропускала публикаций на тему о крымчаках. В это же время развертывается культурно-просветительская деятельность Е. И. Пейсаха, начавшего сбор материалов по крымчакской истории и фольклору и объединившего вокруг себя желающих заниматься этими вопросами.
Отношение к общности со стороны государства изменилось в конце 80-х годов. В 1989 г. крымчаки создали национально-культурное общество <Кърымчахлар>, которое поставило своей целью возрождение национальной культуры и уже почти утерянного родного языка.
Несмотря на потерю родного языка, конфессии, ряда культурно-бытовых особенностей, живущие в настоящее время крымчаки сохраняют этническое самосознание, отделяя себя от представителей других народов и этнических групп.
ЖИЛИЩЕ
В карасубазарский период истории крымчакская община проживала компактно в восточной части города вдоль левого берега реки Кара-су. Этот район еще в начале XX в. назывался Крымчакской стороной». Дома крымчаков, по свидетельствам авторов прошлого века, строились из бутового камня на глиняном растворе. Стены жилых домов с внешней и внутренней стороны обмазывались глиняным раствором и белились известью. Крыши перекрывались черепицей «татаркой» (разновидность черепицы формы средневекового калиптера). Окна домов выходили во двор, к улице была обращена сплошная каменная стена и забор, скрывавший от посторонних глаз жизнь домовладения.
Обычное жилище, характерное для средней крымчакской семьи, сохранялось у крымчаков Карасубазара до 40-х гг. XX в. Его описание представлено в неопубликованном этнографическом очерке И. С. Кая «Дома у крымчаков строились так же, как у татар, преимущественно с окнами во двор. Среднее жилье состояло из кухни (аш-хана), передней (аят) и одной или двух комнат.
Убранство комнат отличались особым уютом земляные полы устилались особым мягким войлоком — «кииз» — и ковриками — «килим», вокруг стен стлались тюфяки — «миндер», кругом к стенам приставлялись длинные, покрытые ситцевыми чехлами подушки «ян ястыхлар». Все эти подушки покрывались вытканными рукой домохозяйки длинными и узкими покрывалами — «янчик».
Посреди комнаты ставился низкий круглый стол «софра», за которым семья собиралась для трапезы. На ночь комната превращалась в спальню, по всему полу стлались матрасы. Утром все матрасы и одеяла складывались в специально приспособленной для этого нише. Аккуратно покрывались белыми покрывалами «чарчеф», сверху симметрично расставлялись подушки «баш ястыхлар» и сооружался так называемый «июк», сейчас «июк» заменяется кроватями, «софра»- столами, «миндерлик» — стульями, одежда, белье складывается в сундуках, медная посуда расставляется по полкам. Посуды в каждом крымчакском доме всегда достаточно родители при выходе замуж дочерей снабжают их всей необходимой посудой, в соответствии с разнообразными видами крымчакских кушаний».
КУХНЯ
В основе пищевого рациона крымчаков были продукты земледелия и животноводства. Не последнее место отводилось рыбе, в основном, черноморской и азовской.
Первые блюда — типа супов (шорва) и борщей — приготовлялись как постными, так и на основе мясного бульона с добавлением теста и овощей.
«Бакла-шорвасы» — на основе постного бульона с добавлением рябой фасоли (бакла), жареного лука и домашней лапши. Основой «бакла-шорва» были мясной бульон из говядины или баранины, белая фасоль, лапша и зелень. Борщи приготовлялись на мясном бульоне — (учкундур) из свеклы и капусты; «экшли аш» — из щавеля и шпината. Часто супы заправлялись мясными «ушками», типа мелких пельменей. Летом подавались холодные борщи на основе постного бульона с овощами и зеленью, со сметаной или катыком (йогурт).
Вторые блюда обычно были мясными. Тушеное мясо (кавурма) подавалось с гарниром из жаренного или вареного картофеля, отварного риса или домашней лапши (умеч). Из жирной говядины или баранины приготовляли «таветэ» — тушеное мясо с рисом, «борана» — мясо, тушенное с капустой, «картоф-аши» — тушеное мясо, проваренное с картофелем и другими овощами и др. Из рубленого мяса делались тефтели -«кафтэ», различные фаршированные овощи — «толма» — голубцы из капусты, «япроах-сармасы» — голубцы из виноградных листьев, «бубер-аши» — фаршированный болгарский перец, «алма-толмасы» — фаршированные яблоки и др.
Особую роль в пищевом рационе крымчаков играли изделия из теста (хамурдан). Из слоеного теста приготовлялся пирог с начинкой из мяса, картофеля, лука, помидоров и зелени — «кубэтэ»; порционный пирог с мясоовощной начинкой -«пастель»; пирожки с разнообразной начинкой — «чоче» и другие, в том числе и сладкие печености. Из пресного теста делали различные вареники «сузме» — небольшие мясные пельмени, подававшиеся в ореховом соусе; «флядня» — полукруглые вареники с творогом или брынзой; вареники с разнообразной начинкой, ушки, лапша и прочее. Среди жареных изделий из пресного теста наиболее популярными были «чир-чир» -чебуреки полусферической формы с мясной начинкой, «сутулю таблю» — чебуреки круглой формы, лепешки — «катлама», «урчук» — печение — хворост.
Разнообразные сладкие выпечки и сладости дополняли стол в будни, и праздники. Хлебные повседневные лепешки — «птэ» (типа лаваша) выпекались из дрожжевого теста.
Среди напитков, подаваемых к столу, были кофе (кара каве), чай, «арле» — на основе поджаренной муки и меда — имел ритуальный характер. К хмельным напиткам относились — буза, приготовляемая из пшеницы, виноградное вино (шарап), и виноградная водка (ракъы).
НАЦИОНАЛЬНЫЙ КОСТЮМ
Мужская одежда крымчаков, по описанию начала текущего столетия, состояла из «синего архалука, стянутого широким поясом с серебряными украшениями, независимо от небольшого кинжала или медной чернильницы со всеми принадлежностями письма». Этот облик мужского костюма существенно дополнен свидетельством И.С. Кая «Характерная одежда у крымчаков — круглая барашковая шапка, длинный до колен черный не то пиджак, не то пальто, широкие внизу брюки, мягкие сапоги «мест», поверх которых носят «катыр» — тяжелые твердые кожаные галоши».
Одежда крымчачек состояла из нижнего белья — шаровар различных расцветок, нижняя часть которых закреплялась на лодыжках ног подвязками (чарап) в виде лент, украшенных орнаментальным шитьем из золотых и серебряных нитей. Верхней одеждой был длинный до уровня лодыжек кафтан, обычно лиловых тонов, запахивающийся влево, оставлявший широкий вырез на груди (коклюк), который закладывался цветным платком.
Борта кафтана и отвороты рукавов украшались узорами золотого и серебряного шитья. Поверх кафтана обычно надевался черный шелковый передник, нередко с кружевами.
Головной убор крымчачек соответствовал возрастной и социальной категории носящей. Девочки и девушки носили фески лиловых тонов, орнаментированные узорами золотых и серебряных нитей, нередко их украшали, пришивая мелкие золотые или серебряные монетки. Молодые замужние женщины были обязаны носить «къыйих» — сложенный наискось большой цветной платок.
Старые женщины надевали ложный головной убор «баш багы», состоявший из нескольких отдельных частей. Традиционной обувью крымчачек были мягкие кожаные туфли — «папучи».
Молодые крымчачки показывались на улице редко, «и то не иначе, как покрытые с ног до головы включительно белыми покрывалами». Одежда крымчачек дополнялась украшениями, среди которых обязательным было шейное, типа монист, состоявшее из подвешенных на шнурке серебряных и золотых монет. Среди других украшений отмечались кольца, серьги и браслеты.
Пояса, обычно наборные (филигранные для прошлого — начала нашего столетия), — обязательный подарок родителей дочери-невесте в день ее свадьбы — повседневно не носились.
ТРАДИЦИИИ
Свадебный обряд
Возраст вступления в брак в середине XIX — начале XX столетия для девушек-крымчачек был обычно 13-16 лет, для юношей 16-18 лет. Еще до начала XX в. сохранялся обычай сговора родителей о браке детей, нередко, когда те были в младенческом возрасте.
Будущие муж и жена могли познакомиться на каком-нибудь празднике или семейном торжестве. Символом сватовства было принятие девушкой дорогого подарка («Бэ»), обычно, золотого украшения, который вручался свахой («эльчи») от имени жениха. Вслед за этим следовало заручение — («нышан») — встреча родителей жениха («куюв») и невесты («келин») для определения размера приданого. Обычно свадьбы назначались на осень, реже игрались весной.
Свадьба начиналась в ночь на воскресенье («йух кун»). Приданое невесты расставлялось и развешивалось в одной из комнат дома ее родителей («джеиз асмах») на показ желающим осмотреть его («джеиз кормек»). Во вторник («ортакун») устраивался девичник («къыз кечесы»), в среду («къан кун») — мальчишник («яшлар кечесы»). В эти вечера родственницы жениха и невесты обмениваются платками — («марама сэрмэк»), а жених и невеста вручают обязательный по обычаю подарок своим «молочным матерям» («эмчек ана»). Распорядителем на свадьбе («игитлер агасы») был кто-то из родственников или знакомых жениха. В среду вечером в дом невесты приходили приглашенные гости, священнослужитель («ребы») и производили опись приданого. В тот же вечер приданое перевозилось в дом свекрови, где женщины семьи жениха раскладывали вещи по сундукам, оставляя лишь то, что необходимо к свадьбе — свадебный наряд, постельное белье, подушки. Готовили брачное ложе для молодых.
День венчания — четверг («кичкене кун») начинался ритуальным купанием жениха («куюв амамы») и невесты («келин амамы») в бане. А в предбаннике играл оркестр, обряд купания и расчесывания волос невесты, купания и стрижки жениха, посаженных в женском и мужском отделениях бани на центральные места — «Орта таш», сопровождался танцами, песнями, трапезой с молодым вином. Затем невесту отвозили домой, где ее одевали к венчанию. Одежда невесты была белого цвета, обязательным для венчания был головной убор «пыл бурунчих» — прикрывавший лицо трубочками стекляруса. Мать невесты надевала на нее три золотых мониста — «юзлик алтын», «алтын», «мамадьялар». Отец опоясывал невесту. После этого мать над головой дочери разламывала на куски хлебную лепешку «птэ», политую смесью меда и масла, и раздавала их присутствующим. Все эти действия сопровождались обрядовыми песнями.
Когда за невестой приезжали жених и его родственники, «пыл бурунчих» временно снимался, а голову невесты покрывали специальным шелковым платком, так что она ничего не видела. Молодую выводили из дома назначенные для этого молодые замужние женщины («сагдыч») в окружении детей, держащих в руках зажженные свечи. Сторона невесты одаривала присутствующих и перекрывших дорогу невесте — платками, платочками, накидками, раздавала вино и водку, после чего дорога открывалась, и молодые в окружении детей со свечами и родственников отправлялись в молитвенный дом крымчаков «къаал».
По дороге брат невесты обращался к ней с ритуальной песней, припев которой «до, до, до » подхватывали дети. Во дворе «къаал» по иудейскому религиозному ритуалу устанавливался балдахин на четырех столбах. На невесту вновь надевался «пул бурунчих», и она отправлялась с женихом под балдахин, где их венчал крымчакский священнослужитель — «ребы». Кроме обычных молитв и благословений иудейского ритуала, он брал в руки петуха и трижды кружил им над головами новобрачных. После окончания церемонии жених и невеста под песни и танцы гостей отправлялись в дом жениха. В доме жениха свадебное гуляние происходило отдельно на мужской и женской половинах, где были накрыты столы. Трапеза прерывалась песнями и танцами. В женской половине невесту усаживали в нише для постелей за деревянной аркой «кревет» — она должна была поститься. Гости расходились в начале пятничной ночи.
В пятницу («айне кун») утром, после брачной ночи, невесту и жениха будили женщины «хевра» и забирали белье невесты («корымны»). С этого момента в течение недели новобрачным запрещалась близость, при этом молодая не должна была отлучаться из дома. В субботу («шаббат кун») свадьба продолжалась. Жених с утра отправлялся в «къаал», где ему поручалось читать Тору — священное писание. Невеста принимала гостей — женщин, приносящих подарки — «келин кермек». Для этого ее одевали во все подвенечное, свекровь повязывала ей на голову платок, обязательный для ношения замужней женщиной — «кыих», лицо укрывалось за «пул бурунчих». До вечера за накрытыми столами продолжалось гуляние. Вечером молодежь расходилась и приходили пожилые люди, для которых подавалась субботняя еда и сладости.
В воскресенье в отдельной квартире собирались члены погребального братства «Хевра Акодеш» для осмотрв «корымны» невесты. Для них родственники невесты накрывали столы с едой, молодым вином и водкой, они же одаривали «хевра» подарками. В течение сорока дней после свадьбы невеста не должна была выходить из дома и показываться посторонним, соблюдая обряд скромности. В первый понедельник после свадьбы молодые покупали себе место на кладбище.
Рождение ребенка
Еще в начале XX столетия крымчачки рожали детей дома. Роды принимала повитуха «эбанай». Обязательно приглашалась молодая кормящая мать — одна из родственниц или подруг роженицы. Она должна была первой дать свою грудь новорожденному и стать его молочной матерью — «эмчек ана». На восьмой день новорожденным мальчикам делалось обрезание («сунэт»), а для девочек устраивался праздник наречения имени — «ат кошмах». В этот день приходили гости с подарками, «эмчек ана» приносила напиток «арле» и угощала присутствующих. Этот обычай назывался «къаве ичмек.»
Погребальный обряд
В погребальном обряде крымчаков сохранялись пережитки прежних языческих представлений примиренных с иудаизмом. Проведением этого обряда занималось похоронное общество «Хевра Акодеш» — пожилые мужчины и женщины, добровольно возложившие на себя эти обязанности. В Карасубазаре до начала 1940-х гг. умерших хоронили, ориентируя головой на север-северо-запад в прямоугольной могиле с заплечиками. По уровню заплечиков яма перекрывалась деревянными дощечками или настилом и засыпалась землей. Кладбище располагалось на противоположном берегу реки Кара-су и женщинам, участвовавшим в похоронной процессии, разрешалось дойти до моста. По дороге к кладбищу мужчинами исполнялся особый гимн, обращенный к богу Тенгри. На кладбище в специальной часовне, расположенной у входа, умершего поминали водкой, пирожками «чоче» и круто запеченными яйцами — «амин ямырта». После возвращения с кладбища в доме умершего — раздельно для мужчин и женщин устраивали поминки («авель аши»), при этом еда и спиртные напитки приносились родственниками семьи покойного. На седьмой и тридцатый дни, а также через одиннадцать месяцев со дня смерти проводились «тъкун» — поминки со спиртными напитками и трапезой в доме покойного. Среди обязательных ритуальных кушаний на поминках были круто запеченные яйца, которые посыпались смесью соли и перца, пирожки с мясом — «чоче», «кара алва» (черная халва) и «арле». Траур семьи покойного продолжался 40 дней. Через 11 месяцев в изголовье могилы устанавливался памятник.
Обычай символического отпевания
С погребальной обрядностью был связан обычай кройки погребальных одежд и символического отпевания стариков, достигших шестидесятилетия — «кефенлик бечмек». Члены погребального братства, приглашенные для проведения обряда, кроили из белой материи штаны, рубаху и колпак, а также наволочку, но не сшивали их. Их работа сопровождалась пением ритуальных песен, погребальными иудейскими молитвами, пением светских песен, звучавших и по заказу «отпеваемого», рассказами о различных примечательных случаях и событиях его жизни. При этом «азекен» — так теперь называли того, над кем совершался обряд, лежа на войлочном ковре посреди комнаты, принимал активное участие в процедуре своего «отпевания». После окончания кройки погребальных одежд и наделения подарками представителей «Хевра Акодеш» приступали к праздничной трапезе со спиртными напитками.
ФОЛЬКЛОР
Первые записи устного народного творчества крымчаков были сделаны самими крымчаками. С середины XIX столетия в моду вошли рукописные сборники «Джонка», форма которых распространялась среди крымчакских семей. Это были сшитые из отдельных листов тетради, в которые записывались молитвы и песни на языке крымчаков, отдельные библейские тексты, как на крымчакском, так и на древнееврейском языках, пословицы и поговорки, песни, сказки, загадки, заговоры.
ОРЛИЦА И ЕЁ СЫНОВЬЯ
(Крымчакская притча)
Это случилось в те далекие времена, когда птицы умели разговаривать, а люди понимали их язык. Посреди моря стоял небольшой островок, а на его самой высокой скале было гнездо, в котором жили орлица и два ее птенца.
Однажды ночью налетела страшная буря. Беда подошла к гнезду орлицы, и она сказала сыновьям «Нам нужно улетать отсюда. Но вы еще слабы для таких перелетов, я же не смогу перенести через море обоих сразу. Одному придется остаться в гнезде и ждать, когда я вернусь за ним».
По-разному восприняли эту весть сыновья. Один кричал и плакал, испугавшись бури. Другой спокойно сказал матери, что он останется в гнезде ожидать ее. Взяла орлица дрожащего, пищащего орленка, посадила на спину и полетела сквозь бурю к земле. Когда они были уже на половине пути, она спросила своего стенающего птенца «Сынок, я уже выбилась из сил, спасая тебя. А как поступишь ты, когда я стану старой и немощной?» «Мама, — запищал орленок, — я буду каждый день заботиться о тебе и носить тебя на своей спине!» — и от страха он опять задрожал и закричал.»Нет, — сказала орлица, — такой хлюпик никогда не станет орлом!» — сбросила птенца в бушующее море и полетела назад, к островку. Едва успела выхватить оставшегося птенца из гнезда, как волна захлестнула скалу. Тяжело летела птица сквозь ураган. Огромные волны грозили вот-вот поглотить ее и птенца. На полпути к земле она задала второму сыну тот же вопрос, что и первому. «Мама, — спокойно ответил орленок, — я не знаю, какой будет моя жизнь. Наверное, у меня появится своя семья, дети, нуждающиеся в моей помощи. Но я всегда буду помнить о тебе и по возможности заботиться».»Ты будешь орлом», — сказала мать-орлица, унося сына к земле. С тех пор крымчаки говорят «Птица поступает так, как ее научили в гнезде».
КАК МУДРАЯ ГУЛЮШ НЫСЫМАКАЮ ПОМОГЛА
(Крымчакская сказка)
Давным-давно в Карасубазаре (нынешнем Белогорске) — жил да был старый ювелир — куюмджи Нысымакай ( Дедушка Нысым). Когда умерла его жена, решил он оставить ремесло, передать мастерскую и нажитое добро трем взрослым сыновьям, а самому заняться воспитанием внуков.
Как задумал — так и сделал.
Вскоре, когда гостил он у старшего сына, стал дедушка Нысым чувствовать на себе недовольные взгляды сына и невестки. А через несколько дней старший сын спросил ею, не хочет ли он погостить у среднего. И хотя внучата плакали и не хотели отпускать дедушку, собрал Нысымакай свою котомку и пошел к среднему сыну. Недолго прожил он в семье своего среднего, ушел к младшему. Но и тот очень скоро сказал отцу, что он загостился у них. Ничего не ответил Нысымакай, хотя сердце его разрывалось от гнева и скорби. Собрал котомку, вышел за ворота и пошел, куда глаза глядят.
Идет в свой черный день по Крымчакской стороне Карасубазара старик Нысымакай, слезы текут по его морщинистым щекам. А навстречу — красавица Гулюш. Недаром имя «Гулюш» означает «улыбка» от улыбки и красоты девушки день становился светлее, а люди добрей и веселей.
«Здравствуй, дедушка Нысым!» — словно колокольчик зазвенел голос Гулюш. Заметила она слезы на лице старика, сразу все поняла, но не подала виду. Сказала «Дедушка Нысым! Идемте ко мне на чебуреки!» Взяла старика за руку и повела к себе в дом. Усадила гостя на почетное место, налила ему вкусной похлебки из черной фасоли — шорва, поставила блюдо с аппетитными золотистыми чебуреками. Когда Нысымакай поел, а на низеньком столике — софра появились виноград и фрукты, Гулюш стала расспрашивать его о внуках. Очень любил Нысымакай своих внуков, гордился ими и долго рассказывал Гулюш об их проделках и шалостях. Но вот разговор пошел о его сыновьях, и поведал Нысымакай свою невеселую историю. Выслушала его Гулюш, задумалась, а когда в небе появились первые звездочки, и серебряный месяц повис над горой Ак-Кая, она дала Нысымакаю мудрый совет…
Утром пошел Нысымакай в молитвенный дом крымчаков «Къаал» к главному священнику — ребы, поставил у его ног резной сундучок и сказал
«О мудрый ребы! Ты знаешь, что я был хорошим ювелиром, и вот теперь хочу завещать свое сокровище тому, кто досмотрит меня. Пусть оно хранится в храме до моей смерти».
Весть о сокровище и завещании Нысымакая быстро докатилась до его сыновей. Со сладкими речами, наперебой стали обращаться они к отцу с просьбой пожить в их домах, каялись в своей черствости и глупости. Простил их старик и сначала пошел жить к старшему сыну. Жил у него в почете и уважении. Через год откликнулся на уговоры среднего, пошел к нему, а затем внял просьбе младшего. Еще много лет доживал свой век Нысымакай, окруженный заботой своих близких, на радость внукам. Но вот пришел тот день, когда он навсегда закрыл глаза Побежали сыновья и их жены к мудрому ребы, чтобы получить обещанное в наследство сокровище. Каждый доказывал, что он лучше досматривал отца. Взял ребы ларец и сказал, что считает справедливым поделить сокровище между сыновьями поровну.
Отомкнул он замок на сундучке и откинул крышку. Сундучок был пуст, лишь на дне его лежал лист пергамента. Он взял его, развернул и прочитал слова, написанные старым Нысымакаем «Я завещаю вам, мои сыновья, и всем людям большое сокровище — мудрость. Воспитывайте своих детей так, чтобы в старости не бояться за свои последние дни».
«