Партии в системе властных отношений

Партии в системе властных отношений

Партии в системе властных отношений
Факторы и условия формирования институционализации политических партий.

Одним из первых предложил определение политической партии известный английский политический деятель и философ XVIII в. Э. Берк. Партия, — писал он, — представляет собой организацию людей, объединенных с целью продвижения совместными усилиями национального интереса, руководствуясь некоторым специфическим принципом, относительно которого все они пришли к согласию». Современное понимание партий с соответствующими типологически­ми признаками начало формироваться в XIX — начале XX в. Интерес представляет позиция немецкого исследователя В. Хасбаха, который рассматривал партию как «союз людей с одинаковыми политически­ми взглядами и целями, стремящихся к завоеванию политической власти с целью использования ее для реализации собственных ин­тересов». Наиболее интересное определение дал М. Вебер, который считал партии «общественными организациями, опирающимися на добровольный прием членов, ставящих себе целью завоевание власти для своего руководства и обеспечение активным членам соответству­ющих условий (духовных и материальных) для получения опреде­ленных материальных выгод или личных привилегий либо того и другого одновременно».
Очевидно, что партия рассматривается как группа людей, объеди­нившихся для участия в политической жизни и преследующих цель завоевания политической власти. Необходимо учесть, что партии не всегда играли ту роль, которую они играют в настоящее время в по­литической системе индустриально развитых стран. Симптоматично то, что основатели США, где партии в современном смысле наряду с партиями Великобритании возникли впервые, считали партии в лучшем случае необходимым злом, рассматривая их как источник конфликтов, раздоров и смуты. Но тем не менее партии стали важным элементом политической системы сначала стран Запада, а за­тем и всех других стран, которые пошли по пути капиталистического развития.
Как показывает исторический опыт, разнообразие интересов, ориентаций, установок, ценностей, являющееся основополагающей характеристикой любого сложного и жизнеспособного общества, неизбежно обусловливает разное понимание роли государства, взаимоотношений государства и отдельного индивида и, соответст­венно, разные социально-философские и идейно-политические уста­новки. Люди с одинаковыми интересами и воззрениями в конечном итоге объединяются между собой для достижения общих целей совокупными силами. Причем признание законности существования соперничающих между собой интересов и фракций неизбежно приво­дило к признанию законности политических инструментов, призван­ных представлять эти интересы и фракции в государственно-поли­тической системе, системе власти. Такими инструментами в конеч­ном счете и оказались партии, формировавшиеся путем приведения к общему знаменателю разнородных интересов и позиций основных социально-политических сил формировавшегося буржуазного обще­ства.
Партия и партийные системы прошли длительный путь формирова­ния и эволюции. Они являются продуктом социально-экономическо­го и общественно-исторического развития каждой конкретной стра­ны. Серьезный отпечаток на их характер накладывают особенности социокультурного развития, исторические традиции, демографичес­кие и этнокультурные процессы, особенности религии и т.д. Говорить о партийной системе и партиях в той или иной стране — значит опре­делить место и роль партий в общественно-политической системе, их функции, социальный состав и электорат, их организационную структуру и т.д.
Особенно интенсивно процесс формирования политических пар­тий, начавшийся в XVIII в. в Великобритании и США, протекал, охва­тив и другие страны Европейского континента, во второй половине XIX — первые десятилетия XX в. Ныне само функционирование этой системы невозможно представить без соперничающих между собой партий и партийных группировок. Основные партии этих стран в их взаимодействии, взаимоотношении, взаимных конфликтах и взаим­ной ротации у власти рассматриваются как единая партийная систе­ма, во многом определяющая жизнеспособность и функционирование всей политической системы в целом.
В Великобритании начало межпартийной борьбы в современных ее формах восходит к периоду так называемой Славной революции 1688 г. В центре этой борьбы стоял вопрос о расширении прерогатив парламента за счет сокращения прерогатив королевской власти. Постепенно противоборствующие политические силы оформились в более или менее спаянные партийные группировки, получившие наз­вание вигов и тори (а в XX в. — либералов и консерваторов). Симпто­матично, что, давая оценку этой тенденции, известный английский политический деятель и мыслитель XVIII в. Э. Берк один из своих памфлетов 1769 г. начал так «Партийное разделение, независимо от того, действуют ли партии в целом в интересах добра или зла, — вещь неотделимая от свободной системы правления».
Для возникновения партий йеобходим институт политического представительства, в котором в органическом синтезе переплелись две важнейшие идеи представительной демократии с одной стороны, идея, согласно которой ни один человек не вправе править другим человеком без согласия последнего, и с другой — мысль о том, что, поскольку каждый индивид не в состоянии непосредственно участ­вовать в управлении государством, интересы различных категорий населения могут быть представлены в системе власти особыми упол­номоченными, которым делегированы соответствующие прерогативы и права. В каждой стране данный принцип формировался и утверж­дался по-разному. Идея представительства как гарантии личной сво­боды настойчиво выдвигалась идеологами английской револю­ции середины XVII в. Ее разрабатывали и отстаивали выдающиеся мыслители, философы, политические фдлософы ХУ11-Х1Х вв., такие как Дж. Локк, Ш.-Л. Монтескье, И. Кант, А. де Токвиль, Дж. С. Милль и др. Она нашла свое политическое выражение в идее прирожденных и неотчуждаемых прав человека, включенных тв Декларацию неза­висимости США, Декларацию прав человека и гражданина и другие основополагающие документы политической истории современ­ного мира.
Принципы представительности и выборности представителей раз­личных социальных групп в законодательные или иные органы влас­ти, по самой логике вещей, поставили вопрос об инструментах и средствах политической реализации этих принципов. В качестве таких инструментов постепенно во всех ныне индустриально разви­тых странах возникли и утвердились политические партии. Важно учесть формирование не только идеи партии как инструмента реали­зации политического процесса, но и идеи партии как законной оп­позиции.
Другими словами, признание законности разнообразных интере­сов в обществе обусловило признание законности политических инструментов в лице партий, призванных Представлять эти интере­сы в системе власти. В сущности, важным фактором, способствовав­шим возникновению партий, были организационные потребности функционирования больших политических систем, формирования определенных государственно-политических структур, призванных как-то отразить разнообразие интересов. Обращает на себя внимание тот факт, что прослеживается тесная взаимосвязь между возникнове­нием политических партий и формированием буржуазной теории политического представительства. Просветительская идея равенства всех людей по своей природе предполагала, что ни один человек не вправе править другим человеком без согласия последнего. Посколь­ку же каждый индивид не в состоянии непосредственно участвовать в управлении государством, то республиканская форма правления предполагала принцип представительства различных социальных слоев в системе власти. О том, насколько большое значение в тот период придавалось принципу представительства, свидетельствует, например, тот факт, что Дж. Мэдисон отождествлял республиканизм с представительством. По его мысли, избранные представители смо­гут лучше защищать и отстаивать права и свободы народа, чем сам народ.
С самого начала развернулись поиски оптимальных путей и меха­низмов реализации представительства. Как считал Монтескье, люди, как правило, знают интересы и проблемы своего населенного пункта, города, региона лучше, чем интересы и проблемы других регионов страны. Поэтому представителей во властные органы целесообразнее избирать не от всей страйы в целом, а от отдельных городов или местностей, организованных в избирательные округа. В Англии ут­вердилась так называемая теория «фактического представительст­ва», суть которой состояла в том, что члены парламента представля­ют не просто отдельные слои и группы населения, а всю совокупность нации в целом. Поэтому не имеет значения, как, из числа кого и где они избираются. Причем для вигов, которые сформулировали эту теорию, было характерно убеждение в том, что члены парламента, будучи избраны, не должны зависеть от своих избирателей. Обосно­вывая такой тезис, Э. Берк в своей известной речи перед избирателя­ми в Бристоле в 1774 г. настаивал на том, что парламент должен быть не неким «конгрессом послов от различных и враждебных интере­сов», а форумом представителей всего английского народа, руковод­ствующихся стремлением реализовать «общее благо».
Против теории «фактического представительства» политические деятели Америки выдвинули концепцию географического предста­вительства, в соответствии с которой члены законодательного соб­рания избирались бы в качестве представителей определенных тер­риторий и групп населения, а не представителей всего населения государства. Касаясь, например, палаты представителей, Дж. Мэди­сон придавал особое значение тому, чтобы избранные представители «непосредственно зависели от народа». Причем он считал, что глав­ная функция этих представителей должна состоять в обеспечении секционных интересов. Так, он был убежден, что конфликты различных интересов в обществе неизбежны и они ведут к возникновению фракционных споров по социально-политическим проблемам. По его мнению, избранные представители будут действовать как деле­гаты особых интересов тех, кто их избрал.
Исходя из этой концепции, ученые искали разрешение проблемы представительства разнородных конфликтующих групп и противо­действия установлению господства той или иной социальной группы или фракции в обществе на путях пространственного расширения границ республики. «Чем меньше общество, — писал Дж. Мэдисон, -тем меньше возможностей для появления четко очерченных партий и интересов и тем чаще большинство окажется в одной и той же партии. При расширении территории и увеличении населения увеличивается количество партий, отражающих разнообразие общественных инте­ресов».
В качестве механизма сбалансирования интересов различных фракций или группировок и предотвращения господства какой-либо одной фракции ученые сформулировали принцип разделения властей и систему «сдержек и противовесов». Однако сам принцип выборно­сти на основе довольно широкого для того времени права голоса двух наиболее важных из трех ветвей государственной власти -законодательной и исполнительной — предполагал возможность вы­бора между альтернативными политическими курсами и лидерами, призванными представлять избирателей, выступающих в поддержку той или иной альтернативы. Именно здесь партии и партийная конку­ренция стали играть ключевую роль. Постепенно получила признание мысль о том, что в политической борьбе партия приобретает дополнительную силу, вступая в дискуссию с оппонентами другой партии, и что партия много теряет при слабой оппозиции.
Понятие «политическая партия» возникло в XIX в. вместе с форми­рованием представительных институтов и распространением избира­тельного права. Под ним имелась в виду организация, преследующая цель завоевания постов в государственных органах в конкурентной борьбе за голоса избирателей. В последующем оно расширилось кате­горией «политическая организация». К политическим организациям относились те, которые не были вовлечены в конкурентную изби­рательную борьбу, мелкие партии, которые не обладали реаль­ными возможностями добиваться властных должностей и апелляции к электорату, революционные организации, стремящиеся к ликвида­ции самого принципа избирательности, а также правящие группы в тоталитарных государствах. Хотя в XIX в. дискуссии о правомерно­сти, значении и функциях партий не прекращались, к концу столетия они стали важнейшими составляющими современных политических систем. К примеру, если в 1861 г. в Великобритании в парламентских выборах партии вообще не участвовали, то в 1951 г. в высшие властные структуры не был избран ни один не зависимый от партии претен­дент.
Есть определенная хронологическая последовательность в возник­новении партий в зависимости от идейной ориентации. Либерализм и либеральные партии возникли в борьбе против феодальных режи­мов. В Европе в середине XIX в. либералы первыми создали свои орга­низации с собственной идеологией и фракциями в парламенте. Пер­выми такими организациями стали Прогрессивная партия в Герма­нии, Бельгийская либеральная партия и др. По их примеру подобные организации создали и консерваторы, например «Клуб консервато­ров» в Англии. И те и другие довольно долго считали себя не партия­ми, а объединениями единомышленников. Дальнейшее расширение избирательного права подтолкнуло их организационно укрепить свои партии. Французская революция, которая стала переломным этапом в переходе от феодализма к капитализму, дала сильнейший толчок образованию на Европейском континенте разнородных кон­сервативных группировок, именовавших себя «аристократами», «роялистами», «придворными партиями», а во второй половине XIX-начале XX в. сформировались и консервативны? партии. Они, по сути дела, возникли в качестве реакции и противовеса либеральным партиям. Рабочие партии возникли в борьбе с капиталистической сис­темой, аграрные партии — как реакция против индустриального раз­вития, христианские партии — в борьбе против секулярных, анти­клерикальных движений, коммунистические — против социал-де­мократии, а фашистские — против демократии во всех ее формах и т.д.
Следует различать партии, возникшие в качестве парламентских партий в рамках самого парламента, и внепарламентские партии. Первые возникли сравнительно рано и рассматривались как часть конституционного механизма. Затем формировавшиеся в обществе группы стали принимать эти партии как выразителей своих интере­сов. Сами партии, в свою очередь, предпринимали усилия по привле­чению в свои ряды членов, а также по организации поддержки сре­ди этих групп. Такой именно путь проделала, например, консерва­тивная партия Великобритании, которая сформировалась в струк­турах парламента. Наоборот, лейбористская партия Великобритании первоначально сложилась как внепарламентская организация в недрах английского рабочего движения и лишь позже стала парла­ментской партией. В континентальноевропейских странах, где тради­ция конституционной оппозиции привилась сравнительно позже, большинство партий возникли вне парламента — первоначально из разного рода клубов, студенческих организаций, профсоюзов, крестьянских кооперативов и т.д.
Некоторыми специфическими особенностями отличался процесс формирования политических партий в России. Здесь в первую очередь следует назвать сохранение большого веса и влияния сословно-феодальных институтов, господство самодержавия, запоздалое раз­витие капитализма, отставание процессов становления гражданского общества и институтов парламентаризма и правового государства и многое другое. В конце XIX — начале XX в. современники отмечали «неутвержденность общественного состава», имея в виду недиффе-ренцированность и неопределенность интересов различных групп населения. Не случайно В.О. Ключевский как-то заявил, что не сочувствует «партийно-политическому делению общества при орга­низации народного представительства». Такой подход во многом объяснялся неразвитостью инфраструктуры гражданского общества, что действительно могло способствовать искажению реального представительства общественных интересов партиями в политиче­ской сфере.
Но тем не менее в конце XIX — начале XX в. партии стали фактором политической жизни России — особенно сильнейший толчок к их формированию и консолидации дала буржуазная революция 1905 г. Либеральные организации и партии формировались на основе сил, группировавшихся вокруг Вольного экономического общества, Юридического общества при Московском университете. Союза вза­имопомощи русских писателей, комитетов грамотности в Москве, земских организаций и т.д. К концу 1905 г. оформились «Союз 17 октября» (октябристы), конституционно-демократическая партия (кадеты). Партия мирного обновления. Торгово-промышленная пар­тия, Партия правового порядка и т.д. Сразу после манифеста 17 ок­тября 1905 г. оппозиционные организации и партии заняли заметное место на политической арене, что, в частности, проявилось в их актив­ности на первых свободных выборах в Первую Государственную думу. Показательно, что в 1906 г. П.А. Столыпин предложил лидерам кадетов и октябристов войти в правительство, на что последние ответили отказом.
В тот же период на авансцену вышла и та политическая партия, которая, совершив в 1917 г. государственный переворот и разогнав в начале 1918 г. Учредительное собрание, стала могильщицей всех остальных партий и организаций, самого нарождавшегося парламен­таризма и демократических институтов. Речь, разумеется, идет о Российской социал-демократической рабочей партии.

Политическая партия и ее функции.

В большинстве стран статус и деятельность партий регулируются специальными законами или конституционными нормами. К ним относится, например, закон о партиях, принятый в ФРГ в 1967 г. Он призван регулировать конституционно-правовой статус партий, их цели и задачи, принципы внутренней организации, механизмы и процедуры участия в выборах и т.д. В Великобритании, Швейцарии, Австралии, Канаде и других странах нет специальных законов о пар­тиях, на них распространяются общие положения конституции или за­конов о союзах, в соответствии с которыми любая группа граждан вправе создавать свои партии, если их цели и задачи не противоречат кон­ституционным основам государства. Зачастую эти законы представ­ляют собой довольно объемистые кодексы, детально предписывающие функции партиям на общенациональном и местном уровнях. Эти предписания, в частности, включают процедуры и правила избрания делегатов на партийные съезды или конференции; сроки и порядок их проведения; процедуры избрания должностных лиц партийной орга­низации; порядок внесения кандидатов партии в избирательные бюл­летени; порядок избрания делегатов на общенациональный съезд; правила расходования денег партийными кандидатами на политиче­ские кампании; порядок и сроки проведения избирательных кампа­ний и выборов и т.д.
В структурном отношении в партии можно выделить три уровня. Самый неопределенный и размытый уровень — это тот блок избирате­лей, которые идентифицируют себя с данной партией и систематиче­ски голосуют за нее на выборах. Они составляют массовую базу, которая обеспечивает кандидатов партии поддержкой у избиратель­ных урн. Принадлежность к такой группе весьма трудно определить, поскольку она основывается больше на декларируемой привержен­ности, нежели на официальной вовлеченности в партийную организа­цию.
Второй — это официальная партийная организация. Естественно, организационная структура партии берет начало там, где находятся избиратели. Поэтому, как правило, она начинается на уровне самой низшей первичной ячейки — избирательного округа. В США, напри­мер, демократическая партия имеет 2,5 тыс., а республиканская -2 тыс. окружных организаций. Главная их задача состоит в мобили­зации на местном уровне избирателей в поддержку кандидатов своей партии. Их совокупность составляют организации на районном, об­ластном, земельном, штатном и т.д. (в зависимости от страны) уровне, а совокупность партийных организаций этих последних — общенаци­ональную партию.
Почти все современные политические партии имеют партийный аппарат, представляющий собой особую группу людей, профессио­нально занимающихся организационными вопросами политической деятельности партии. Так, например, в США как демократическая, так и республиканская партии возглавляются национальными коми­тетами, сформировавшимися еще в середине XIX в. Они занимаются административными вопросами, организуют предвыборные кампа­нии кандидатов партий, устанавливают сроки, место и порядок про­ведения партийных съездов, обеспечивают соблюдение правил изб­рания делегатов на съезды и т.д.
И третий — где речь идет о партии в системе правления, состоя­щей из должностных лиц в государственном аппарате, которые полу­чили свои посты в силу принадлежности к соответствующей партии. Это президенты, губернаторы, члены парламента, законодательных собраний областей, штатов, земель, местных органов и т.д. Естест­венно, такая иерархия во многом носит условный характер и в раз­ных странах имеет свою национальную специфику. Например, в кон­сервативной партии Великобритании парламентская фракция в орга­низационном отношении составляет самостоятельный структурный элемент — парламентскую консервативную партию. Лидер парламент­ской фракции является одновременно лидером партии в общенацио­нальном масштабе. Он является связующим звеном между всеми структурными подразделениями партии. В его руках сосредоточе­ны значительные властные полномочия во внутрипартийных делах. По сути дела, центральные органы партии — Исполнительный совет, Исполнительный комитет и Центральное бюро — представляют собой совещательные органы при лидере.
Главная задача политических партий состоит в том, чтобы прев­ратить множество частных интересов отдельных граждан, социаль­ных слоев, заинтересованных группа их совокупный политический интерес путем сведения этих интересов к единому знаменателю. В современных либерально-демократических системах партии, как правило, выступают в качестве носителей конкурирующих друг с другом политических курсов, не ставя под сомнение законность существующего конституционного строя, основополагающих прав и свобод граждан, утвердившихся и общепринятых в данной стране правил политической игры и т.д. Соблюдение и реализация этих принципов создавали предпосылки для признания каждой из проти­воборствующих сторон «законности» существования противной сто­роны.
Поэтому естественно, что в сознании широких слоев населения утвердилось отношение к партиям как важнейшим структурным и функциональным элементам политической организации общества. Это относится как к правящим партиям, так и большинству партий, остающихся в оппозиции. Партии же, принципиально не приемлю-щие существующую систему, либо постепенно .отодвигаются на пери­ферию политической жизни, либо вовсе исчезают с политической арены. Живучесть и успех многих левых партий в индустриально развитых странах, которые первоначально не принимали существую­щую систему, не в последнюю очередь определяются тем, что они в конечном итоге в той или иной форме интегрировались в эту систему. Итальянский политолог X. Портелли выделяет три фазы процесса интеграции сплочение сил и обращение к конкретным проблемам; признание существующих институтов; трансформацию самих партий. Став частью системы, партия вынуждена умерить свою радикаль­ность и, усвоив реальности борьбы за голоса избирателей и за поли­тическую власть, выдвигать более умеренные платформы.
В идеале цель партии состоит в реализации представительства в политической системе тех слоев населения, интересы которых она выражает. Путем представительства различных социальных групп, слоев, сословий, интересов и т.д. с помощью партий общество и го­сударство как бы интегрально соединяются в неразрывное единое целое. Здесь важное значение имеет то, что в современном сложном и высокоразвитом индустриальном обществе люди со своими особыми интересами, устремлениями, ориентациями, установками могут участвовать в политической жизни в качестве членов различных союзов, объединений, партий. Необходимо отметить и то, что в такой большой организационной системе, как государство, призванное реализовать общее благо, которое, в свою очередь, слагается из мно­жества разнородных, зачастую конфликтующих и противоборствую­щих интересов, и имеющее принудительную юрисдикцию, контроль со стороны народа или общества практически невозможен без этих союзов, объединений, партий.
Партии не только выражают интересы тех или иных социальных групп, но и активно участвуют в формировании этих интересов. Они выполняют функции объединения интересов различных социальных групп и слоев путем сведения этих интересов к единому знаме­нателю.
Партии, соединяя гражданское общество с государством, способ­ствуют преодолению или смягчению конфликтов, имманентно при­сущих их отношениям. Именно благодаря партиям обеспечивается функционирование законодательных собраний и исполнительной власти. Можно утверждать, что именно сильные партии не ослаб­ляют, а, наоборот, усиливают государство, укрепляя каналы обратной связи последнего с обществом, его контроль над политическим про­цессом. Соответственно слабость партии неизбежно оборачивается слабостью государства.
Партии приобретают функции своего рода интегрирующих нервов и сосудов между обществом и миром политического, объединяя их в единое неразрывное целое. С этой точки зрения в либерально-де­мократической системе, с одной стороны, и авторитарной и тоталитар­ной системах — с другой, партии выполняют свои функции по-разно­му. Если при тоталитаризме одна-единственная партия почти полно­стью слита с государственными структурами, то господствующие в либерально-демократической системе конкурентные партии дей­ствуют на двух уровнях. Во-первых, каждая партия создает сеть ка­налов, пронизывающих все или большинство региональных общно­стей и местных общин и тем самым усиливающих в них общенацио­нальное начало. Во-вторых, сама направленность партии на конку­ренцию с другими партиями способствует тому, что общенациональ­ная политическая система ставится над всеми конкретными группировками должностных лиц, независимо от их ранга и положе­ния. Тем самым проводится четкое различие между самой политиче­ской системой и конкретными должностными лицами.
В однопартийной системе нет различий между этими двумя нача­лами. Граждане склонны отождествлять политическую систему с политикой конкретных руководителей, а последние, в свою очередь, как правило, пользуются утвердившимися национальными лояль­ностями, чтобы обеспечить себе как можно более широкую поддерж­ку. В таких обществах любые нападки на тех или иных политических руководителей или господствующую партию могут рассматриваться как нападки на саму политическую систему. Споры относительно какого-либо конкретного политического курса и того или иного ру­ководителя могут затронуть фундаментальные вопросы о выживании системы. В конкурентной партийной системе оппоненты правящей в данный момент партии могут обвинить последнюю в ослаблении госу­дарства или предательстве традиций нации, но существование самой политической системы не подвергается опасности. Конкурентная партийная система защищает от недовольства ее граждан жалобы и нападки отвлекаются от системы в целом и направляются на лиц, находящихся в данный момент у власти.
Учреждение постоянных каналов для выражения конфликтующих интересов способствовало стабилизации структуры национальных государств. Уравнение статуса различных деноминаций содейство­вало смягчению прежних конфликтов по религиозным вопросам. Расширение права голоса, а также свободы политического самовыра­жения также помогло утверждению легитимности национального го­сударства. С идеей партии как законной оппозиции тесно связана идея выборности, призванной обеспечить народный суверенитет и представительство всех заинтересованных группировок и слоев на­селения в системе власти через партии. Роль выразителя народного суверенитета отводится лишь избирательному корпусу. Характерно не только и не столько возможно более полное участие масс в приня­тии политических решений, сколько открытая конкуренция с целью завоевания тех или иных правительственных постов и контроля над деятельностью тех, кто находится у власти.
С самого начала одна из главных функций политических партий и избирательно” системы состояла в формализации и институционализации политического участия граждан, замене спонтанных, стихий­ных, неорганизованных и зачастую «незаконных» (бунт, восстание и т.д.) форм политических действий «узаконенными», институционали-зированными формами участия через партии и избирательную систе­му. С этой точки зрения большое значение имеют определенные общепризнанные правила игры, обязательные для всех сторон, вовлеченных в политический процесс. В идеале партия, находя­щаяся в оппозиции, отвергает заговор, государственный переворот, бунт, восстание, революцию и т.д. в качестве средства завоевания политической власти и открыто апеллирует к избирателям. В то же время на действующее правительство налагаются определенные ог­раничения в отношении методов и средств, которые оно может ис­пользовать против оппозиции. Допускается выражение оппозицион­ных взглядов как внутри, так и вне парламента. Вводя принцип сме­ны политической власти в процесс конкуренции между двумя или несколькими партиями, избирательная система и партии как бы отделяли конкретных людей, сменявшихся у власти, от самой системы.
В большинстве стран партийные организации в значительной сте­пени полностью контролируют и механизм выдвижения своих кан­дидатов на выборах, и сам процесс проведения выборов. Например, в Италии выдвигать кандидатов в палату депутатов вправе только политические партии или организованные политические группы. При этом показательно, что список кандидатов, выдвигаемых той или иной партией, не имевшей представительства в предшествующей легислатуре, должен быть подписан от 350 до 700 избирателей изби­рательного округа. Подобного рода требования, зачастую значитель­но более жесткие, предъявляются во многих странах. Поэтому любое лицо, стремящееся сделать политическую карьеру, должно принять существующую партийную систему и найти общий язык с руководством партий, партийными функционерами на соответствую­щих уровнях. Как правило, свою карьеру будущий политик начина­ет, совмещая учебу в колледже или университете, работу по найму и т.д. с работой в молодежной организации той партии, взгляды ко­торой он разделяет. Постепенно способный молодой политик подни­мается по карьерной лестнице и в случае победы своей партии на выборах вправе рассчитывать на ту или иную должность в составе возглавляемого ею правительства. Именно участвуя в предвыбор­ной кампании, в политических дискуссиях и баталиях, работая в тех или иных парламентских комиссиях и комитетах, политик на­бирается практического опыта, вырабатывает опыт и качества, необ­ходимые для профессиональной политической и государственной деятельности. Так, например, в США молодой начинающий политик сначала вступает в местный политический клуб и работает в качестве помощ­ника «капитана» избирательного округа. Потом он может дорасти до «капитана» и, возможно, до председателя избирательного окру­га и дальше до «капитана» графства или даже до председателя пар­тийной организации штата, а затем и члена национального комитета партии. Раньше практически невозможно было действовать помимо этой структуры. Можно было просто купить партийную машину, но это стоило много денег. Можно было «побить» машину, создав свою собственную, но чем выше политический уровень, тем труднее было создать такую машину. Некоторые коррективы в эту систему были внесены расширением в 70-х гг. так называемых первичных выборов, открывших возможности для независимых претендентов.

Партии и заинтересованные группы

Анализ важнейших характеристик партий будет неполным, если не затронет вопроса о группах и объединениях, то есть структурах, на которых основываются как сами партии, так и политические фено­мены в целом. Классическая демократическая теория почти ничего не говорит о группах. В центре ее внимания — отдельный индивид и государство. Государство имеет дело в значительной мере скорее с группами, нежели с отдельно взятыми индивидами. Например, член парламента, решая, как ему голосовать, думает не столько о конкретном человеке, сколько о потребностях и интересах профес­сиональных групп фермеров, рабочих, учителей и т.д. С точки зре­ния политической значимости группы выполняют такие функции, как формулирование и оценка политических проблем, наблюдение за действиями правительства, реализация действия по «проталкива­нию» тех или иных интересов и т.д.
Разумеется, не все группы имеют прямое отношение к политике. Но вместе с тем рчевидно, что политика осуществляется преимущест­венно на групповой основе. Здесь прежде всего речь идет о так на­зываемых заинтересованных группах разного рода организациях, объединениях, союзах предпринимателей, рабочих, фермеров, учите­лей, адвокатов, производителей той или иной продукции.
Если главная цель партий — завоевание власти для реализации определенного политического курса, то заинтересованные группы, или группы давления, как указывает само их название, преследуют цель оказать влияние на политику. Партия, как правило, включает людей с разнообразными интересами и разными установками и ориен­тациями, в то время как заинтересованные группы состоят из тех, которые преследуют специфические для всех ее членов интересы и концентрируют свое внимание главным образом на одной или нескольких проблемах. Партия же должна сформулировать такие по­литические позиции, которые носят общий характер. Когда мнения из­бирателей резко расходятся, большинство кандидатов пытаются за­нять среднюю позицию, с тем чтобы избежать риска потерять ту или иную значительную группу избирателей.
В отличие от партий, которые, как правило, вынуждены сглажи­вать различия по важнейшим проблемам с целью создания базы для объединения разнородных социальных слоев в широкую кампанию, способную обеспечить победу на выборах, заинтересованные группы занимают четко выраженные позиции, объединяющие всех членов этих групп. Например, американская «Нэшнл райфл асошиэйшн» состоит только из лиц, заинтересованных в непринятии закона о контроле за продажей и ношением огнестрельного оружия.
Заинтересованные группы обеспечивают каналы как для эффектив­ной конкуренции, так и массового участия в политическом процессе. Они обладают значительными ресурсами для уравновешивания тех или иных действий государства, задевающих их интересы, предос­тавляют отдельному индивиду возможность оказывать давление на политических лидеров и тем самым принимать участие в политике.
Испытанным средством воздействия заинтересованных групп на курс государственно-политических институтов и политических пар­тий является так называемое лоббирование. Это приемы, с помощью которых заинтересованные группы добиваются реализации своих целей. Лоббисты представляют собой штат людей высокой квалифи­кации. Во многих случаях они хорошо знают свое дело, способны доходчиво объяснить сложные и трудные вопросы, естественно, в свою пользу. В коридорах власти они добиваются финансовых вы­год или налоговых и иных льгот для своих клиентов, устанавливая связи с нужными людьми в разного рода парламентских комитетах и учреждениях исполнительной власти. Нередко лоббисты выполня­ют роль посредников в разного рода сделках между заинтересован­ными группами и политическими деятелями, роль связующего звена между заинтересованными группами и законодателями, оказывая существенное влияние на формирование политического курса пра­вительства. Особенно большим влиянием они пользуются в США. Некоторые авторы даже называют лоббизм «третьей палатой» законо­дательных учреждений и «интегральным элементом системы управ­ления Америки».
В настоящее время в США существует множество ассоциаций, выступающих в качестве объединений заинтересованных групп, представляющих предпринимательские круги. Среди них наиболее крупными являются Торговая палата США (объединяет 27 тыс. штат­ных и местных палат, 200 тыс. компаний-членов и 13 тыс. предприни­мательских ассоциаций), Национальная ассоциация промышленников (в нее входят 75% всех промышленных компаний США), Национальная ассоциация малого бизнеса (500 тыс. компаний) и Националь­ная федерация независимого бизнеса (400 тыс. компаний). К наиболее крупным лоббистским организациям, пользующимся большим влиянием в Вашингтоне, относятся «Нэшнл райфл асошиэйшн», «Нэшнл эдвокэйшн асошиэйшн». Американская федерация фермер­ских бюро, Американская ассоциация адвокатов , Американский нефтяной институт, «Шоссейное лобби», «Военно-промышленное лобби», так называемое «Еврейское лобби» и т.д. Как признавал журнал «Форчун», финансово-промышленные круги Америки прев­ратились в «самое эффективное лобби страны, отстаивающее своеко­рыстные интересы».
О характере и разнообразии подобных объединений в ФРГ дает представление перечень их названий Объединение немецких проф­союзов, Федеральное объединение союзов немецких работодателей, Федеральное объединение германской промышленности. Союз на­логоплательщиков, Союз демократических ученых. Немецкий спор­тивный союз и т.д. На региональном и федеральном уровнях сущест­вует множество объединений и организаций ремесленников, студен­тов, врачей, деятелей культуры, потребителей товаров широкого спроса и т.д. По некоторым данным, в ФРГ насчитывается от 4 тыс. до 5 тыс. таких объединений. Аналогичное положение можно кон­статировать и в других индустриально развитых странах.
Наиболее активно к тактике лоббирования прибегает крупный, средний и мелкий бизнес, их предпринимательские ассоциации и организации. Важная задача, стоящая перед ними, — воздействие на формирование политической стратегии правительства. Особую нас­тойчивость в этом проявляют руководители корпораций, которые проникают в политические круги, используя личные и партийно-политические связи, участие в предпринимательских и профессио­нальных ассоциациях и в различных подкомиссиях. Для реализации своего влияния в политической жизни страны бизнес создал широ­кую сеть различных организаций. В США это так называемые совеща­тельные комитеты бизнеса при правительстве вроде совещательного комитета по частному предпринимательству во внешней торговле или совещательного комитета промышленников при министерстве обороны США, которых в настоящее время насчитывается около 2 тыс. политические организации бизнеса, как, например, коми­тет бизнеса за сокращение налогов, «круглый стол» бизнеса, чрез­вычайный комитет за развитие американской торговли и др. Эти и подобные им организации призваны отстаивать интересы бизне­са в различных государственно-политических институтах и учреж­дениях, содействовать формированию угодного бизнесу полити­ческого курса.
В отличие от США, большинство групп давления в европейских странах тесно связаны с правительством. Нередко правительство делегирует им отдельные функции например, установление цен, реорганизацию тех или иных отраслей промышленности в соответст­вии с определенным планом, введение квот и т.д. Часто есть прямая правительственная поддержка, например в таких начинаниях, как совместное владение акциями правительством и частными лицами или организациями, поощрение правительством картелей и т.д. Правительство и политические партии совместными усилиями спо­собствуют деятельности заинтересованных групп.
Такая практика ассоциации заинтересованных групп с правитель­ством или партиями способствует укреплению как партийной лояль­ности, так и партийной дисциплины. Часто именно связь с заинтере­сованными группами позволяет укрепить партийную дисциплину, поскольку руководители тех или иных заинтересованных групп одновременно занимают влиятельные позиции в партийной иерар­хии. Так, правительство христианских демократов в Италии успешно держало в узде католические профсоюзы, а компартия — коммунисти­ческие профсоюзы.
В последние полтора-два десятилетия сдвиги в общественно-по­литической жизни способствовали определенным изменениям в от­ношениях между заинтересованными группами и политическими партиями. Так, ослабление партийной приверженности сопровожда­ется тенденцией к повороту людей к заинтересованным группам. Рост заинтересованных групп ускорился в такой степени, что некото­рые политические наблюдатели высказывают серьезные опасения, что эти группы могут взять на себя отдельные важные функции пар­тий, что в недалеком будущем они придут на смену партиям. Как бы подтверждая этот тезис, наиболее влиятельные заинтересованные группы создали собственные комитеты политического действия, которые играют все более возрастающую роль в политической жиз­ни. В настоящее время только в США число таких комитетов перева­лило за 4 тыс.

Типологизация политических партий.

Политические партии отличаются друг от друга по нескольким параметрам. Важнейшими из них являются организационные струк­туры и членство. В соответствии с ними различаются партии массовые и кадровые. Первые формировались вне парламента. Рекрутируя свою социальную базу в основном из низших слоев населения, мас­совые партии приняли характер социальных движений, ориентиро­ванных на рабочих, крестьян и разнородные религиозные группы.
Их организационная структура в значительной мере сложилась раньше завоевания ими побед на выборах и проведения кандидатов в парламенты. Считается, что массовая партия, как правило, отлича­ется программностью политических установок. В большинстве своем, особенно на первоначальном этапе, партии этого типа характе­ризовались левой ориентацией. В дальнейшем, следуя их примеру, многие крестьянские и религиозные партии стремились к тому, что­бы приобрести контуры массовых партий. Массовые партии отличают­ся также высокой степенью идеологизированности. Здесь идеология используется для массовой политической мобилизации. Члены пар­тии не только платят взносы, но и активно участвуют в делах партии. Это, как правило, левые партии коммунистической, социалистичес­кой и социал-демократической ориентации.
Что касается кадровых партий, то их задача состоит в том, чтобы мобилизовать в конкретном избирательном округе влиятельных лиц, способных привлечь поддержку максимально большего числа избирателей из различных социальных слоев независимо от их иде­ологических ориентаций. То, что массовыми партиями достигается количеством, у этих партий обеспечивается подбором соответству­ющих кадров, способных эффективно организовать избирательную кампанию. Этому принципу следуют многие европейские партии консервативной ориентации. Республиканская и демократическая партии США во многом сочетают в себе массовое и кадровое начала, и с этой точки зрения их можно назвать гибридными.
Отдельные партии существуют в форме некоего объединения нескольких партий. Типичным для подобного вида является право-центристский союз за французскую демократию (СФД) во главе с бывшим президентом Франции В. Жискар д’Эстеном, представляю­щий собой коалицию пяти партий и группировок. Не случайно во Франции некоторые партии предпочитают называть себя не партиями, а объединениями, союзами, движениями, секциями и т.д.
Необходимо отметить, что членство партий в течение длительно­го времени оставалось неясным и аморфным. Многие партии практи­чески не делали особых различий между своими членами и теми, кто их просто поддерживает на выборах. И сейчас многие партии либеральной и консервативной ориентации не могут точно назвать количество своих членов. Определенно можно сказать одно число лиц, считающих себя членами партий, составляет лишь малую часть населения той или иной страны. В середине 70-х гг., на которые прихо­дился пик популярности лейбористской партии Великобритании, в ней насчитывалось 6,5 млн. членов. Однако 5,8 млн. из них принад­лежали к лейбористам на началах коллективного членства в проф­союзах. В ФРГ насчитывается 2 млн. членов всех политических пар­тий страны, вместе взятых, что составляет всего 5% избирательного корпуса. Причем из них только около 250 тыс. являются актив­ными членами.
Существуют партии, организационно оформленные, члены которых получают партийные билеты и платят членские взносы, и партии, организационно неоформленные, которые характеризуются отсутст­вием официального членства. Во втором случае, чтобы примкнуть к той или иной партии, достаточно публичного заявления избирателя о своей приверженности этой партии. Наиболее типичными примера­ми первых являются коммунистические партии, а вторых — респуб­ликанская и демократическая партии США, консервативная партия Великобритании. Различаются также партии с прямым и косвенным членством. В первом случае принимается кандидат в индивидуаль­ном порядке, а во втором — тот или иной человек становится членом определенной партии просто в силу того, что входит в какую-либо организацию, которая связана с этой партией. Так, в лейбористскую партию Великобритании, а также социал-демократические партии Швеции, Норвегии и Ирландии профсоюзы входят на коллективных началах, и поэтому здесь члены профсоюзов являются коллективны­ми членами этих партий. Для коммунистических партий характерно исключительно прямое членство.
Типологизация партийных систем проводится также по числу су­ществующих в той или иной стране партий. По этому принципу раз­личаются однопартийная, двухпартийная и многопартийная системы.
При многопартийной системе каждая партия представляет более или менее четко очерченные идейно-политические или идеологиче­ские позиции. Спектр этих позиций простирается от крайне правых до крайне левых. Остальные партии занимают промежуточное поло­жение между этими двумя крайними полюсами. Как правило, в многопартийных парламентах места располагаются в форме неко­торого полукруга, где, следуя традиции французской революции, представители консервативных и правых партий рассаживаются на правой стороне от председательствующего, дальше влево — близкие им по духу партии, в центре — умеренные и дальше в самом конце -представители леворадикальных партий.
Такая группировка по линии правые — левые, основанная на по­зициях и установках по социально-экономическим и политическим проблемам, сопряжена со значительной долей упрощения реального положения вещей в обществе. В частности, в такую схему не всегда можно втиснуть религиозные, этнонациональные, региональные, местнические, профессиональные и иные интересы. Это, в частности, выражается в том, что с середины 70-х гг. в политической жизни стран Европы развитие получили националистические и религиона-листские движения и партии, которые представлены всеми оттенка­ми идеологического спектра от крайне правого фламандского блока и реваншистской южнотирольской партии до ультралевой баскской «Эрри батасуна». Зачастую же их невозможно классифицировать по линии правые — левые, консерваторы — либералы и т.д. Напри­мер, центристские партии Франции, разделяя общие позиции по ряду социально-экономических проблем, в то же время расходятся друг с другом по вопросам, касающимся религии, государства, революци­онных традиций, социально-классовых различий и т.д.
Как правило, в многопартийных системах ни одна партия не спо­собна завоевать поддержку большинства избирателей. Они типичны для парламентской формы правления и в большинстве случаев име­ют своим результатом коалиционные правительства или кабинеты министров. Здесь ни одна партия не способна выступить в качестве представителя всей нации или ее большинства и поэтому не может формировать правительство без привлечения поддержки или пред­ставителей других партий. Нередко такая фрагментарность обрекает парламентские коалиции на неустойчивость, а правительства, осно­ванные на них, — на постоянную нестабильность.
Под двухпартийной системой подразумевается система с двумя крупными партиями, каждая из которых имеет шанс завоевать на выборах большинство мест в законодательном Собрании или боль­шинство голосов избирателей на выборах исполнительной ветви влас­ти. Двухпартийная система отнюдь не означает отсутствия других партий. Например, в течение XX в. в Великобритании в качестве од­ной из двух главных партий лейбористы пришли на смену либералам. В то же время в послевоенные десятилетия либералы сохраняли ста­тус парламентской партии, а социал-либеральный альянс, образовав­шийся в начале 80-х гг., иногдгзавоевывал до 25% голосов избирателей.
Особенно показательно с этой точки зрения положение дел в США, где господствует классический пример двухпартийной системы в лице демократической и республиканской партий. За всю историю существования двухпартийной системы США более 200 кандидатов третьих партий попытались добиться избрания на пест президента страны. Однако лишь восемь из них сумели завоевать более 1 млн. голосов избирателей. После Гражданской войны третьи партии пять раз на президентских выборах завоевывали голоса — хотя и незначи­тельное число — выборщиков. В ряде случаев, особенно на штатном уровне, третьи партии становились влиятельной политической силой. Но при всем том важной особенностью двухпартийной системы США стало неприятие большинством избирателей на общенациональном уровне третьих партий. Америка является одной из немногих стран, где нет социалистической или другой рабочей партии с парламентс­ким представительством.
В типологизацию по шкале двухпартийности и многопартийности следует внести определенные коррективы. Здесь вслед за французским исследователем Ж. Шарло можно выделить «совершенную» двухпартийную систему (как, например, в США и Великобритании), при которой две основные партии вместе собирают до 90% голосов, и систему двух с половиной партий (как, например, в ФРГ), при кото­рой какая-либо третья партия обладает достаточной электоральной базой, чтобы внести коррективы, порой существенные, в привыч­ную игру двух основных партий, собирающих голоса 75-80% избира­телей. Что касается многопартийной системы, то-здесь можно также выделить, условно говоря, «совершенную» многопартийность (как в большинстве индивидуально развитых стран) и многопартийность с одной доминирующей партией (как в Японии), которую не следует путать с однопартийной системой.
Итальянскую систему иногда называют несовершенной двухпар­тийной системой в силу того, что в ней в течение почти всего после­военного периода господствующие позиции занимали две крупные партии — христианские демократы и коммунисты. Причем первые всегда находились у власти, а вторые — в оппозиции. Примерно та­кое же положение (разумеется, с соответствующими оговорками) наблюдается в Японии, где власть монополизировала либерально-демократическая партия, а социалисты и коммунисты ни разу не были допущены к власти. Эта традиция нарушилась только в сере­дине 1993 г., когда либерально-демократическую партию у власти сменила коалиция из восьми партий.
Неоднородность социальной базы партий, наличие в них групп и слоев с разными, порой конфликтующими, интересами способст­вуют возникновению в них различных фракций и течений. Так, нап­ример, в лейбористской партии Великобритании есть несколько фракций, стоящих на левых, центристских и правых позициях. Несколько фракций существует-в ХДС Италии, а либерально-демок­ратическая партия Японии представляет собой конгломерат фракций. Создавая проблемы для руководства партий, фракции и течения вместе с тем позволяют привлечь на свою сторону избирателей из среды различных социальных слоев, учитывать многообразие социо-культурных, экономических, конфессиональных, этнонациональных и иных ориентаций и установок в обществе. Борьба этих фракций и течений накладывает существенный отпечаток на политику соот­ветствующей партии. Более того, ее политика формируется в ходе этой борьбы.
Положение центристских партий дает им преимущество умерен­ных позиций по основному блоку проблем, стоящих перед страной, и своими действиями и поведением они способны склонить чашу ве­сов в пользу одной правительственной коалиции в противовес дру­гой. Г. Даалдер выделяет несколько вариантов, в которых цент­ристские партии выполняют разные функции и имеют разный статус. При классической двухпартийной системе, например в Вели­кобритании, для партии центра нет необходимого поля деятельности. Здесь в лучшем случае можно говорить о центре как о точке, к кото­рой тяготеют обе соперничающие партии. Более предпочтительно положение центристской партии в такой системе, как ФРГ, где сво­бодная демократическая партия (СвДП) прочно заняла место третьей партии и добивается вхождения ,в коалиционное правительство попеременно с двумя главными партиями — СДПГ и ХДС/ХСС. При­мер системы, в которой доминирующее положение занимает одна крупная партия, дает Италия, где христианские демократы (ХДП) для создания правительственной коалиции периодически меняют своих союзников из числа более мелких партий. При двухблоковой системе, при которой основная борьба за власть ведется соперничаю­щими группировками, как это имеет место во Франции и Дании, передвижение какой-либо одной партии из одного блока в другой может привести к изменению соотношения сил на политической арене. Здесь открываются возможности для маневрирования сил, которые условно можно определить как левый и правый центр. Встречаются и другие менее значимые вариации.
В утверждении той или иной партийной системы немаловажную роль играют исторические, национально-культурные и иные факто­ры. Немаловажное значение имеет и тип утвердившейся в данной стране политической системы. Например, в США и в ряде других стран, последовавших их модели, власть и влияние института пре­зидентства настолько значимы, что ни одна партия не способна достичь своих стратегических целей, не добившись контроля над пре­зидентской властью. Такой контроль, разумеется, требует привлече­ния- поддержки большинства избирателей. Нет коалиционного пре­зидента — и партия на выборах получает либо все, либо ничего. Боль­шей частью именно соображения завоевания президентского поста служат фактором, объединяющим республиканцев и демократов в единые партии. Это верно и для Великобритании. Речь идет прежде всего о сильной и устойчивой традиции солидарности кабинета ми­нистров, которая служит важным стимулом партийной спаянности.
Для двухпартийной и многопартийной систем характерно прежде всего существование политического соперничества. Именно его отсутствие при однопартийном режиме дало 3. Найману основание утверждать, что одну-единственную партию, господствующую в обществе, нельзя считать партией в истианом смысле этого слова. И действительно, поскольку партия есть «часть» политического со­общества, то ее можно понять лишь в соотнесении с другими частями или партиями, которые вступают в конкурентную борьбу за свою долю власти и влияния в стране. Различаются два типа межпартийного соперничества, которые
Ф. Ленер называет «гомогенной конкуренцией» и «гетерогенной кон­куренцией». При первой — соперничающие партии оспаривают друг у друга поддержку одних и тех же групп избирателей, а при второй — каждая партия опирается на «свой» электорат и выступает на выборах с программой, в которой в максимальной степени отра­жена ее интересы. «Гомогенный» тип в большей степени характерен для многопартийных систем, господствующих в большинстве инду­стриально развитых стран. В США же утвердился «гетерогенный» тип межпартийного соперничества. Две главные партии страны — рес­публиканская и демократическая — отличаются неоднородностью и разношерстностью социальной базы. Обе партийно своему социально­му составу являются конгломератами разнородных и зачастую про­тивоборствующих группировок бизнесменов, фермеров, учителей, юристов, студентов, врачей и т.д. Другими словами, в США партии -это политические организации, построенные на сочетании интересов различных, зачастую конфликтующих, социальных слоев и групп независимо от их классовой принадлежности. Если в европейских странах разного рода коалиции образуются между более или менее близкими по своим позициям партиями, то в США они создаются в рамках двух главных партий. В Европе коалиции различных групп избирателей образуются большей частью после выборов между двумя или несколькими партиями для сформирования правительства, в Америке же-до и в период избирательных кампаний.
Неоднородность и гетерогенность социальной базы обусловливают идеологический эклектизм республиканской и демократической партий. Поэтому неудивительно, что они проявляют завидную спо­собность приспосабливаться к изменяющимся условиям реальной действительности.
Нужно отметить, что феномен коалиционных правительств во многих европейских странах объясняется отсутствием каких-либо жестких линий, разграничивающих программы и электорат различ­ных партий друг от друга. Это особенно верно, когда речь идет о «народных» партиях,или партиях «для всех». Показательно, что пред­выборные платформы большинства этих партий, как правило, не содержат каких-либо развернутых теоретических разработок и ха­рактеризуются прагматизмом и приверженностью всевозможным компромиссам, направленностью на решение большей частью пов­седневных, конъюнктурных проблем, стоящих перед обществом. Это во многом обусловлено тем, что в индустриально развитых стра­нах, как правило, выборы выигрывают не экстремисты правого или левого толка, а умеренные деятели, выказывающие тяготение к центру идейно-политического спектра. Это, в свою очередь, способ­ствует сглаживанию различий в программах и платформах партий, в их идейно-политических ориентациях. Поэтому зачастую в их предвыборных программах встречается мало различий по важнейшим проблемам внутренней и особенно внешней политики. Фракцион­ность является одной из важнейших характеристик современного политического процесса. Поскольку в общенациональные партии входят разнообразные социальные и региональные группы, преследу­ющие зачастую весьма противоречивые интересы, важнейшие поли­тические решения как на местном, так и на общенациональном уров­нях достигаются путем разного рода компромиссов, соглашений и сделок.
Поэтому для политических партий важна программа, претендую­щая на жизнеспособность, сбалансированная, то есть учитывающая интересы и требования основных блоков избирателей, на которые ориентируются кандидаты той или иной партии. На общенациональ­ном уровне сбалансированность интересов охватывается региональ­ными, социально-экономическими, религиозными, социально-психо­логическими и другими сферами.
Значение имеет и то, что значительные группы избирателей могут голосовать на местном или региональном, областном, земель­ном уровне за консервативного кандидата, при этом на националь­ном уровне голосуй за либерального или социал-демократического кандидата. Общенациональное правительство, как правило, принимает решения по широким и сложнейшим проблемам внешней и внутренней политики. Средний избиратель бессилен оказать какое-либо влияние на принятие этих решений. Он в принципе может высказаться против них, но уже после их принятия, поскольку концеп­ция сильного национального правительства предусматривает сохра­нение процесса принятия большинства решений в секрете. В такой ситуации избиратель из большого города, который ведет борьбу за улучшение своего экономического положения, склонен поддержи­вать на региональном, штатном, земельном и общенациональном уровне кандидатов, выступающих за увеличение правительственных расходов с целью реализации программ социального планирования. Но у того же избирателя может сложиться иная позиция, когда он узнает о той части правительственных расходов, которая идет его собственному городу. Соответственно будет отличаться и то, как и за кого он будет голосовать при выборах в городское управление, ставя при этом своей целью контролировать расходование средств, выделяемых городу.
Государственно-административное устройство оказывает влияние на организационные структуры, содержание и формы функциониро-‘ вания партий и партийных систем. Если в унитарных государствах для них, как правило, характерна значительная степень централиза­ции, то в федеральных государствах преобладают партии с более децентрализованными организационными структурами. Так, США, как федеративный союз, состоят из 50 штатов и федерального округа Колумбия, имеющих свои региональные, этнические, расовые, ре­лигиозные и социально-классовые различия. Соответственно две главные общенациональные партии США — республиканская и демок­ратическая — представляют собой федерации партий штатов, собира­ющихся вместе каждые четыре года для выдвижения кандидатов на посты президента и вице-президента страны. Показательно, что некоторые авторы даже говорят о наличии в США 51 демократиче­ской и 51 республиканской партий. Дело в том, что во многих отно­шениях, например, алабамская демократическая партия по тем или иным вопросам может иметь больше общих черт с алабамской рес­публиканской партией, чем, скажем, с демократической партией Массачусетса.
Партийные структуры в традиционном европейском понимании служат более или менее спаянной организации сторонников опреде­ленного комплекса социально-философских, идейно-политических концепций, идей, убеждений и принципов. Но депутаты не всегда строго придерживаются предписаний своих партий и их парламент­ских фракций. Так, в США члены конгресса могут голосовать в оппо­зиции к собственной партии, отвергать политику президента — пред­ставителя своей партии, но в то же время переизбираться на выборах в своем избирательном округе, в отличие от членов палаты общин, которые имели бы мало надежд на переизбрание, поскольку англий­ские партии располагают различными санкциями для дисциплиниро-вания своих членов в случае отказа поддержать линию партии. Отход от этой линии рассматривается как игнорирование предоставленного им мандата. В Америке же все обстоит иначе. Национальные комите­ты партий, находящиеся в Вашингтоне, имеют мало контроля над более или менее автономными штатными и местными партийными организациями. Сила во многом находится в руках местных партий­ных организаций или штата, которые контролируют большинство выдвижений кандидатов в конгресс США.

Новейшие тенденции в эволюции партий.

В развитых капиталистических странах Запада социальные и по­литические конфликты концентрируются вокруг более или менее четко очерченных основных полюсов, которые в сфере идеологии условно можно обозначить как консерватизм, либерализм, социал-демократизм. Условно, потому что каждый из этих полюсов, в центре примыкающих друг к. другу, имеет свой левый, правый и умеренный сегменты. В то же время существуют социально-политические силы, ориентирующиеся на правый и левый варианты радикализма или, иначе говоря, выступающие в пользу выхода за пределы господству­ющей политической системы. Но все же было бы ошибочно предста­вить дело таким образом, будто здесь существуют четко разграни­ченные, фронтально противостоящие друг против друга социально-политические силы и отражающие их интересы идеологические течения, между которыми как бы пролегает непреодолимая стена.
Дело в том, что во всех главных партиях индустриально развитых стран есть некое сочетание социал-демократических, либеральных и консервативных элементов. С этой точки зрения прав теоретик немецкого консерватизма К. Биденкопф, утверждая, что в настоящее время политическую реальность ФРГ (добавим от себя — и боль­шинства других стран Запада) «отличает своего рода непросматри-ваемость, нетранспарентность — отсутствие четкой картины, когда для каждого явления находится своя ниша в общественно-полити­ческой структуре». В чем суть явления?
В истории индустриально развитых стран существовала более или менее тесная корреляция между характером голосования раз­личных групп избирателей и их социально-классовым положением. Как правило, неимущие слои населения голосовали за партии левой ориентации, а более высокодоходные слои — за консервативные и правые партии. В США это были, соответственно, реформистская де­мократическая партия и республиканская партия консервативной ориентации. В Западной Европе дело обстояло несколько сложнее, но все же рабочий класс и неимущие слои населения склонялись к социал-демократическим и другим левым партиям, а представители состоятельйых слоев — к либеральным и консервативным пар­тиям. Причем вплоть до конца 60-х гг. низкодоходные слои более по­ложительно, чем высокодоходные слои, оценивали государствен­ное вмешательство в экономику и программы социальной по­мощи.
В последние два десятилетия заметные изменения наблюдаются и в США, и в странах Западной Европы. Нарушается корреляция меж­ду голосованием избирателей за ту ли иную партию и их принадлеж­ностью к определенной социальной группе. Снижается доля рабочих в социал-демократических партиях. Растущее число низкодоходных слоев населения голосует за партии либеральной и консервативной ориентации, а представители средних слоев — за социал-демократи­ческие и другие левые партии. Это со всей очевидностью показали результаты выборов последних лет в ряде стран Западной Европы и США, где значительную часть электората консервативных партий составили представители профсоюзов, включая и «синие воротнич­ки». У большинства партий наблюдается тенденция ориентирования не просто на традиционно «свои», четко очерченные группы избира-
телей, а на гетерогенный по своему составу электорат, на который претендуют и другие партии. В результате большинство крупных политических партий, в том числе и социал-демократических, по сути дела, перестали быть сугубо классовыми и превратились, по их собственному определению, в так называемые «народные партии” или «партии для всех», претендующие на представительство всех слоев населения.
В этой связи Р. Дарендорф не без оснований отмечал, что приме­нительно к таким партиям, как СДПГ, СДП, ХДС/ХСС и др., понятия «левая» и «правая» стали относительными. Первыми с претензией на статус «народной» выступили христианско-демократические пар­тии. Первоначально эти партии возникли как реакция против секу­ляризации важнейших сторон общественной жизни и отделения церкви от государства. Но после второй мировой войны в их програм­мах не акцентируется вопрос о вероисповедании. Так, например, в программе Австрийской народной партии, принятой в 1972 г., гово­рится, что она не связывает себя с каким бы то ни было вероиспове­данием или церковным институтом. Об этом же говорят руководите­ли ХДС в Германии. Как отмечал, например, нынешний канцлер от этой партии Г. Коль, народный характер ХДС подтверждается тем фактом, что в ней в органическом единстве объединились христиан­ско-социальные, консервативные и либеральные силы страны.
«Народными» провозгласили себя многие социалистические и социал-демократические партии. Одной из первых это сделала со­циал-демократическая партия Германии. После принятия Годесберг-ской программы в 1959 г., в которой был зафиксирован отказ от марк­сизма и идеи классовой борьбы, СДПГ превратилась из организации преимущественно рабочего класса в партию рабочих и средних сло­ев. В настоящее время особенно силен в ней вес технической интел­лигенции, представителей предпринимательских кругов, молодежи. По-видимому, республиканская и демократическая партии США, в отличие от многих европейских партий, с самого начала действова­ли как партии «для всех». По своему социальному составу обе они являются конгломератами разнородных, зачастую противоборству­ющих друг с другом социально-политических группировок. Причем состав, соотношение различных компонентов в социальной базе двух партий в каждый конкретный исторический период существен­но изменялись в зависимости от социально-экономических и общест­венно-политических факторов.
Концепция «народной партии» вынуждает все партии как левой, так и правой ориентации сформулировать свои позиции по множест­ву разнообразных вопросов, чтобы привлекать на свою сторону но­вые группы избирателей путем включения в программу соответст­вующих требований. Это вносит дополнительный элемент в наметившуюся неопределенность и неустойчивость социальной базы и ито­гов выборов. Имеет место тенденция к увеличению фрагментации партийных систем, расширению спектра партийно-политических аль­тернатив, возрастанию влияния новых социальных движений и эколо­гических партий, которые в совокупности создают трудные проблемы для «укоренившихся» партий. Наблюдается тенденция к возрастанию колебаний идейно-политических позиций и партийно-политических предпочтений значительных контингентов избирателей. Для них стали характерны довольно резкие переходы от одних партий к дру­гим, с либеральных на правоконсервативные позиции, и наоборот. Это свидетельствует об увеличении «автономии» избирателей по отношению к партиям.
Одним из признаков такой автономии стал неуклонный рост числа избирателей, называющих себя независимыми либо голосующих за кандидата не своей, а конкурирующей партии. Это выражается, в частности, в увеличении числа избирателей, голосующих не за «свою», а за конкурирующую партию. По данным многочисленных опросов общественного мнения, в США на протяжении всего после­военного периода в количественном отношении демократы значи­тельно преобладали над республиканцами. Но тем не менее в тече­ние трех последних десятилетий кандидаты на пост президента от демократической партии оказались неспособны выиграть большинст­во президентских избирательных кампаний. Это особенно примеча­тельно, если учесть тот факт, что за исключением двух коротких -периодов демократам удалось удержать контроль над конгрессом в своих руках с 1932 г. В других индустриально развитых странах подобные тенденций проявляются в оттоке избирателей, например, от социал-демократов к консервативным или альтернативным пар­тиям и движениям, и наоборот. По данным ряда исследований, и здесь ослабевает приверженность избирателей крупным традицион­ным партиям.
Сомнения в способности партий решать стоящие перед общест­вом проблемы порождает феномен так называемого «негативного голосования», то есть голосования не за того, кому надо оказать поддержку, а против того, кто отвергается. Так, по мнению многих наблюдателей, важную роль с точки зрения результатов президентс­ких выборов в США в 1980 г. сыграл «негативный фактор», то есть желание избавиться от Дж. Картера. Согласно опросу общественного мнения, проведенному службой Янкеловича незадолго до выборов, 43% избирателей заявили, что, отдавая свои голоса за Рейгана, они фактически голосуют не за Рейгана, а против Картера. В 80-х гг. этот феномен особенно отчетливо проявился в европейских странах, где правящие партии вынуждены были уступить место у власти оппо­зиционным партиям зачастую не в силу изменения партийно-политических предпочтений избирателей, а в результате негативного отно­шения к партиям, стоящим у кормила власти.
При всем том значение этих тенденций не следует преувеличивать. Анализ реального положения вещей показывает, что политические партии пока что сохраняют важное значение в качестве главных инструментов реализации политических функций, особенно в ка­честве центрального элемента избирательного процесса. Хотя их власть и влияние и уменьшились, было бы преждевременно делать вывод о драматическом развале партий, поскольку отток от них избирателей выступает пока как наметившаяся тенденция. Следует учесть, что во второй половине 70 — начале 80-х гг. в Греции, Испании и Португалии в процессе перехода от авторитарных режимов к бур­жуазно-парламентским режимам именно партии стали одним из наиболее активных институтов, способствовавших утверждению новых политических систем. В России же многие трудности постто­талитарного периода порождены как раз отсутствием более или менее институционализировавшихся дееспособных партий.

Избирательный процесс механизм и процедура.

С принципом представительства партии как законной оппозиции тесно связана идея выборности, призванной обеспечить народный суверенитет и представительство всех заинтересованных группиро­вок и слоев населения в системе власти через партии. Роль вырази­теля народного суверенитета отводится лишь избирательному кор­пусу. Выборы, по сути дела, являются одним из ведущих институтов легитимизации существующей политической системы и политическо­го режима. Учитывая этот факт, в индустриально развитых странах большое внимание уделяется подготовке подрастающего поколения к участию в политическом и особенно в избирательном процессе. Большая роль в этом плане отводится системе образования, а также различным механизмам — от официальных празднований националь­ных праздников до мероприятий патриотических и политических организаций. Избирательные кампании уже сами по себе обеспечи­вают возможности для пропаганды достоинств участия в голосова­нии. Мероприятия с целью стимулирования участия в выборах не только усиливают политический интерес, но и оказывают значи­тельное влияние на установки граждан в отношении правительствен­ного процесса. Акт участия в выборах уже сам по себе увеличивает веру граждан в законность и ответственность правительства.
Оценивая роль института всеобщих выборов, необходимо прово­дить различие между влиянием на состав конкретного избранного правительства и контролем над правительством как государственно-политическим институтом. Например, правила избрания членов парламента делают сенатора уязвимым со стороны электората, в то же время изолируется парламент как политический институт от влия­ния изменений в поведении избирателей. Относительная легкость, с которой может быть заменено конкретное действующее прави­тельство, снижает остроту возможных требований об изменении са­мого режима и его институтов. Этим обусловливается, что институт всеобщих выборов является одним из важных элементов современ­ной политической системы. Именно роль института выборов как инст­румента легитимизации и стабилизации существующей системы и обусловила то, что в настоящее время в подавляющем большинстве стран действует всеобщее избирательное Право. Но для его утвержде­ния понадобилась длительная борьба демократических сил на протя­жении более чем двух веков. В Нидерландах, например, в 1800 г. электорат включал всего 12% взрослого населения, к 1890 г. эта циф­ра поднялась до 27%, в 1900 г.-до 63%. Здесь всеобщее право голоса было введено для мужчин в 1917 г., а для женщин -в 1919 г.
В США вплоть до окончания Гражданской войны цветные амери­канцы, за исключением незначительных групп негров в новоанглий­ских штатах, не участвовали в избирательном процессе. В 1870 г., то есть через семь лет после обнародования президентской прокла­мации об освобождении рабов в 1863 г., была принята XV поправка к конституции, предоставляющая право голоса неграм. Однако после отзыва федеральных войск с Юга в 1877 г. негры практически были лишены возможности участвовать в голосовании. Лишь начи­ная с 20-х гг. негры стали добиваться некоторых успехов в расшире­нии их участия в выборах. Важное значение имели законы 50- 70-х гг., снявшие ограничения на участие негров в избирательном процес­се. В 1971 г. конгресс США одобрил XXVI поправку к конституции о снижении возрастного ценза на участие в голосовании с 21 до 18 лет. Подобные законы в 60 — 70-х гг. были приняты и в большинстве дру­гих индустриально развитых стран. Женщины получили право го­лоса в США в 1981 г. (но впервые приняли участие в голосовании на выборах 1920 г.), в Нидерландах — в 1919 г. во Франции — в 1944 г., в Италии — в 1945 г., в Греции — в 1956 г., в Швейцарии — лишь в 1971 г.
Центральная проблема, которой занимаются партии, — это изби­рательный процесс. Лишь выигрывая на выборах и завоевывая вы­борные должности, партия и ее руководство в Состоянии утвердить свои позиции и добиваться власти для достижения своих целей. Успех на выборах является непременным условием выживания партии и мерой ее эффективности и жизнеспособности. Поэтому есте­ственно, что конкурентную политическую партию отличает от всех других форм политической организации то, что в центре ее внимания всегда стоит вопрос о выборах. Она не всегда может принимать ре­шения тактического характера, а в самой тактике нередко возмож­ны ошибки. Но в долговременной перспективе, если она стремится ос­таться дееспособным конкурентом, завоевание выборных постов должно быть ключевым фактором в партийных решениях.
В глазах избирателей мерилом положительной или отрицательной оценки деятельности партий опять же является успех последних на выборах. В современных условиях для большинства населения основной, а зачастую и единственной формой участия в политике является участие в избирательном процессе. Всеобщие выборы поз­воляют выявить расстановку политических сил в стране в целом, в отдельной области, штате, земле, на муниципальном уровне, в избирательном округе, определить степень доверия избирателей к той или иной партии, конкретным ее лидерам, кандидатам, програм­мным установкам и т.д. Они позволяют избирателям делать проду­манный, осознанный выбор в пользу той партии и программы, кото­рые, на их взгляд, в наибольшей степени соответствуют их пози­циям и интересам.
В свою очередь, партия, претендующая на успех во время пред­выборной кампании, должна убедить как можно более широкий круг избирателей в том, что именно она лучше всех других партий способна решить стоящие перед обществом проблемы, защищать ин­тересы большинства населения. Успех на выборах обеспечивает при­ток финансовых средств в партийную кассу и фонд избирательной кампании. Это, в свою очередь, является необходимым условием эффективного функционирования и выживания партий.
Перечень разного рода должностей и постов, замещаемых с помо­щью выборов, довольно велик. Выборы как механизм замещения ши­рокого круга должностей охватывают все уровни государствен­ности — от центрального до местного, от президента или главы прави­тельства страны до руководителей местного управления. В США, например, раз в четыре года проводятся общенациональные выборы, на которых избираются президент и вице-президент страны, члены палаты представителей и сената конгресса США; выборы на штатном уровне для избрания губернаторов, членов законодательных соб­раний, генеральных прокуроров и других должностей; выборы на местном уровне для замещения выборных должностей местных властей. Часть должностей на всех уровнях, кроме президентского, замещается на так называемых промежуточных выборах, которые проводятся через каждые два года.
В большинстве стран процесс и порядок проведения избиратель­ных кампаний регламентируются законодательными нормами. Нап­ример, отличающееся большой строгостью избирательное право Япо­нии запрещает делать подарки избирателям, привлекать их обещанием продвижения по службе, обходить дома избирателей с целью предвыборной агитации и т.д. В ФРГ запрещено публиковать резуль­таты опросов общественного мнения за две недели до выборов, а в Англии — в день выборов. Достаточно регламентировано использова­ние средств массовой информации, особенно телевидения и радио. Так, законодательно устанавливаются общий период времени, от­водимого на СМИ для ведения избирательных кампаний, принципы его распределения между партиями и кандидатами, составляется расписание, в соответствии с которым общее время разбивается по дням избирательной кампании.
В основе регламентации избирательных кампаний лежат три важ­нейших принципа. Это прежде всего обеспечение равенства возмож­ностей для всех участвующих в выборах партий и кандитатов. Суть его состоит в том, что всем им предоставляется равный максималь­ный лимит расходов на проведение выборов. Во-первых, ограничи­ваются суммы пожертвований частных лиц и организаций в фон­ды избирательных кампаний, с другой — во многих странах госу­дарство берет на себя финансирование предвыборной кампании. В то же время всем партиям и кандидатам предоставляется равное время на радио и телевидении и т.д. Во-вторых, так называемый прин­цип лояльности, в соответствии с которым кандидаты обязаны вести себя лояльно по отношению к своим противникам, не допускать ка­ких бы то ни было фальсификаций, оскорблений противнике и т.д. В-третьих, это нейтралитет государственного аппарата, его невмеша­тельство в ход предвыборной борьбы и т.д.
В избирательной системе важен институт регистрации, который регулируется соответствующими законами. Как правило, в списки избирателей заносятся все граждане, имеющие право голоса. В боль­шинстве индустриально развитых стран списки избирателей состав­ляются местными органами власти. Они автоматически обновляют регистрацию избирателей, и когда эти последние меняют место жи­тельства, регистрация также автоматически следует за ними. По-ино­му обстоит дело в США, где действует процедура личной регистра­ции, при которой регистрация для участия в выборах является су­губо личным делом самого голосующего. Она осуществляется спе­циальными уполномоченными для этой цели, чиновниками город­ских округов и графств, а также местными избирательными комис­сиями и бюро.
Одна из главных целей института личной регистрации избирате­лей состоит в том, чтобы дать руководителям избирательных участ­ков возможность установить личность голосующего, является ли он жителем данного избирательного округа и обладает ли правом голо­совать на предстоящих выборах. В определенной степени этим объяс­няется введение ценза оседлости в качестве одного из условий допуска граждан к избирательным урнам. От лиц, желающих участ­вовать в голосовании, требуется предоставить удостоверение лич­ности, места жительства и гражданства. Система личной регистрации предусматривает периодическое обновление избирательных списков. Причем сами избиратели должны также периодически возобновлять свою регистрацию.
Чтобы добиваться права внесения в избирательные бюллетени, кандидаты должны соответствовать требованиям, предъявляемым законом к претендентам на ту или иную должность. Такие требова­ния могут включать минимальный возрастной ценз, ценз оседлости, профессиональную пригодность для искомой должности и т.д. Напри­мер, согласно конституции США, президентом страны может стать американский гражданин по рождению в возрасте не менее 35 лет и проживающий в пределах США не менее 14 лет. Претенденты в чле­ны палаты представителей должны быть жителями штата, но не обяза­тельно конгрессистского дистрикта, от которого они избираются. В ряде штатов кандидатами на такие должности, как судьи, генераль­ные прокуроры, прокуроры, могут быть только практикующие юрис­ты с определенным стажем по данной профессии. Подобные требова­ния могут предъявляться к претендентам и на другие выборные должности. Для участия в выборах установлен возрастной ценз. До конца 60-х гг. нынешнего века во многих странах избирательное право предоставлялось с 21-23 лет. Но в ходе широких молодеж­ных и студенческих движений конца 60 — начала 70-х гг. этот ценз во многих странах был снижен до 18 лет в США — в 1971 г., ФРГ и Франции — в 1974 г., в Италии — в 1975 г. и т.д. Для кандидатов же, претендующих на выборные должности, в зависимости от властного уровня установлен более высокий возрастной ценз — скажем, 23- 25 лет в нижнюю и 30-40 — в верхнюю палату парламента.

Избирательная кампания.

Для проведения выборов вся территория страны или в зависимо­сти от характера выборов (всеобщие, региональные, местные и т.д.) — области, провинции, районы разбиваются на избирательные округа, от которых избирается соответствующее число депутатов. Размер округа зависит от уровня выборов. Если для проведения ме­стных выборов создаются небольшие округа на базе городского рай­она, поселка, деревни, то для проведения выборов областного, ре­гионального или федерального уровня несколько таких округов объе­диняются в один большой. Как правило, избирательные округа соз­даются таким образом, чтобы каждый депутат (в зависимости от власт­ного уровня) избирался от равного числа жителей или избирателей.
Под избирательной кампанией в формальном значении этого по­нятия понимается установленный законом период, в течение кото­рого политические партии и организации, а также государственные органы, ответственные за проведение выборов, осуществляют их организационную, пропагандистскую и идеолого-информационную подготовку в соответствии с установленными правилами. Под ней понимается также комплекс организационных, пропагандистских и иных мероприятий, проводимых отдельными партиями и кандида­тами. В таких случаях говорят об «избирательной кампании» той или иной партии, того или иного кандидата и т.д. Существует целый ряд различий в организации и проведении избирательных кампаний в различных странах. В зависимости от сложившихся в каждой стра­не традиций главой государства или правительства или же парламен­том назначается официальная дата выборов. С этого дня начинается избирательная кампания, в ходе которой каждая партия выдвигает своих кандидатов или список кандидатов, которые должны пройти соответствующую регистрацию. Для проведения избирательной кампа­нии создается специальный штаб, в который входят профессионалы распорядитель, финансовый агент, пресс-секретарь, политический ор­ганизатор, составитель ежедневных планов, технический секретарь, специальный помощник. Помимо них нанимаются консультанты со стороны специалисты по опросам общественного мнения, генераль­ный консультант, консультанты по средствам массовой информации, специалисты по сбору средств по почте.
После официального выдвижения кандидатов их имена вносятся в специальные избирательные бюллетени. В этом плане большое значение для развития избирательной системы имело введение в конце XIX в. так называемого «австралийского» бюллетеня, приз­ванного обеспечить секретность голосования и уменьшить возмож­ность для фальсификации результатов выборов. До этого каждая пар­тия отпечатывала свои собственные бюллетени, вносила в них лишь собственных кандидатов на каждую должность и привлекала партий­ных функционеров к распространению своих бюллетеней в избира­тельных участках. Это, во-первых, затрудняло секретность голосова­ния, поскольку бюллетени партий различались по цвету и партийные функционеры могли легко определить, кто как голосует. Это, в свою очередь, облегчало запугивание, подкуп избирателей. Во-вторых, поскольку в бюллетень были вписаны имена кандидатов только одной партии, для избирателя было весьма трудно подавать свой голос за кандидатов разных партий на разные должности.
Официальный «австралийский» бюллетень внес существенные изменения в процедуру голосования. Здесь все бюллетени одинако­вы и включали имена всех кандидатов на выборные должности. Эта реформа способствовала обеспечению секретности голосования и уменьшала возможности запугивания и подкупа избирателей. В то же время «австралийский» бюллетень давал избирателям возможность сделать выбор на основе индивидуальных, а не коллективных дос­тоинств кандидатов, отдать свой голос тому или иному кандидату, не голосуя за остальных кандидатов той же партии. Поскольку все кандидаты на одну и ту же должность были вписаны в один бюлле­тень, избиратели более не были вынуждены выбирать сугубо партий­ный список. Именно введение «австралийского» бюллетеня способст­вовало появлению феномена раздельного голосования в Америке, при котором избиратель может голосовать за кандидата республи­канской партии на пост президента и за кандидата демократов на пост члена палаты представителей или сената,и наоборот.
К настоящему времени в США специальные машины, которые начали вводить в 90-§ гг. XIX в., почти полностью вытеснили бумаж­ные бюллетени. Избирательные машины, на панели которых список кандидатов расположен в том же порядке, что и в «австралийском» бюллетене, находятся в специальных зашторенных помещениях, что призвано обеспечить тайну голосования. Избиратель, удостоверив свою личность, входит в это помещение и нажимает на соответствую­щий рычаг, указывающий на список кандидатов той или иной партии, либо на рычажки, указывающие на предпочитаемых им кандидатов из той или другой партии. Избирательные машины значительно упро­щают технику голосования, облегчают и сокращают время на подсчет го­лосов, так что в момент закрытия избирательных участков они выдают результаты голосования.
Существуют различные формы и пути выдвижения кандидатов. Например, в Великобритании любой претендент на выборную долж­ность формально вправе участвовать в выборах в качестве кандидата, предварительно подав в соответствующий орган от своего имени за­явление, подписанное кроме него самого еще несколькими избира­телями. Но все же реально кандидаты почти исключительно выдви­гаются партиями. Премьер-министр назначает дату выборов за два месяца до самих выборов. Как правило, руководители всех партий знают о дате выборов задолго до официального заявления премьер-министра и, соответственно, заранее готовятся к решающей пробе сил. Примерно такая же процедура существует в большинстве стран с парламентским режимом.
Несколько иная технология организации и проведения прези­дентской избирательной кампании в Соединенных Штатах. Официаль­но она начинается в феврале года выборов с праймериз в штате Нью-Гэмпшир и завершается в первый вторник после первого поне­дельника в ноябре избранием президента и других выборных должно­стных лиц. При этом избирательная кампания проходит два этапа. На первом этапе — этапе первичных выборов — борьба разворачивается между претендентами на номинации внутри партий. Первый этап за­вершается общенациональными съездами партий, которые, как прави­ло, созываются в июле, августе года всеобщих выборов. В настоящее время съезды выдвигают и утверждают официальных кандидатов партий на посты президента и вице-президента страны, а также фор­мулируют и принимают их предвыборные платформы. После съезда предвыборная кампания вступает в новую фазу и завершается избранием президента, вице-президента и других выборных должно­стных лиц.
Следует отметить также специфику процедуры избрания прези­дента США, которая отличается от процедуры избрания высших долж­ностных лиц в других странах. Здесь избиратели формально как бы прямо не участвуют в избрании претендента на пост президента. Дело в том, что партийные организации пятидесяти штатов и феде­рального округа Колумбия удостоверяют имя кандидата соответст­вующему должностному лицу вместе со списком так называемых выборщиков президента, которые в случае их избрания отдадут свои голоса кандидату партии. Институт коллегии выборщиков и двухэтапное голосование были установлены отцами-основателями. Они явились результатом компромисса между сторонниками боль­шей автономии штатов, выступавших за то, чтобы президент изби­рался законодателями штатов, и теми, кто выступал за бблыпую централизацию государства и всенародные прямые выборы. Избира­тельная система построена по принципу один голос от одного изби­рателя, но на уровне штатов. Победу одерживает тот, кто получает наибольшее число голосов, но на уровне штатов. Тем самым учитыва­ется федеральный принцип государственно-политического устройст­ва. Каждому выборщику предписывалось взвесить все «за» и «про­тив» и проголосовать за тех кандидатов на пост президента и вице-президента, которых он считает наиболее подходящими. Консти­туция не связывала выборщиков голосованием за конкретного кан­дидата. Но постепенно, по мере развития партийной системы, сообра­жения квалификации были оттеснены на второй план партийной приверженностью выборщиков. Установилось правило, по которому избранные выборщики связывались обязательством голосовать за определенного кандидата. В конечном итоге они превратились в партийных агентов, обязанных морально и политически поддержи­вать кандидата своей партии.
Как правило, в большинстве стран предвыборная агитация прекра­щается за сутки до открытия избирательных участков. Это делается для того, чтобы предоставить самим избирателям время и возмож­ность самостоятельно обдумать и всесторонне взвесить свой выбор и принять окончательное решение, за кого и за что именно отдать свой голос.
Срок полномочий выборных должностных лиц ограничивается оп­ределенным, строго фиксированным в конституции периодом, как правило, от двух до шести лет в зависимости от страны и должности. Считается, что определенные конституцией срок и порядок избрания должностных лиц достаточны, чтобы избранное лицо могло реализо­вать свою программу, позволяют обеспечить стабильность и преемст­венность политического руководства. Учитывается и то, что этот срок не настолько велик, чтобы политик мог забыть о предстоящих выборах и не помнить о своей ответственности перед избирателями.

Основные типы избирательной системы.

Результаты выборов, определяющие победителей и побежденных, во многом зависят от типа избирательной системы. Существуют два основных типа мажоритарная и пропорциональная. При мажоритар­ной системе от каждого избирательного округа избирается один де­путат. Победителем на выборах считается кандидат, набравший наи­большее число голосов. При такой системе, если по одному и тому же округу баллотируются не два, а несколько кандидатов, победу мо­жет одержать и тот, кто набрал менее 50% голосов. Показательно, что не раз консервативная партия Великобритании одерживала победу, получив лишь около 40% голосов избирателей, поскольку остальной электорат делился между лейбористской партией и либерально-со­циал-демократическим альянсом. Почти во всех англоязычных стра­нах в соответствии с господствовавшей там мажоритарной системой депутаты в законодательные собрания избираются от округов, от кото­рых избирается единственный кандидат. В данном округе партия должна завоевать большинство голосов, чтобы одержать победу. Мень­шинство здесь оказывается непредставленным в законодательном собрании.
При мажоритарной системе большинство, полученное победив­шей стороной, может быть двух видов — абсолютное и относительное. В первом случае победителем считается кандидат, завоевавший 50% + 1 голос всех участвовавших в голосовании избирателей. В том случае, если ни один кандидат не получает требуемое число голосов, назначается второй тур выборов, в котором принимают участие два кандидата, завоевавшие наибольшее число голосов в первом туре. Во втором туре победителем выходит уже кандидат, набравший от­носительное большинство голосов. При мажоритарной системе отно­сительного большинства победу одерживает кандидат, получивший больше голосов, чем все остальные кандидаты, каждый в отдельно­сти. Мажоритарная система утвердилась в Англии, США, Франции, Японии. Многие континентальноевропейские страны практикуют пропорциональную систему, в соответствии с которой от каждого округа избираются несколько кандидатов, число которых распределяется пропорционально количеству завоеванных партиями голосов. Здесь избирательные округа создаются достаточно крупные, чтобы вклю­чить, скажем, пять представителей и разделить их между партиями пропорционально завоеванным ими голосам. Если, например, одна партия получает около 40% всех голосов, она соответственно полу­чает 40% из 5 мест, то есть 2. Если три другие партии получают от 16 до 24% голосов каждая, каждой из них предоставляется по одному месту. Однако, если бы такой большой дистрикт был расчленен на пять маленьких дистриктов, имеющих по одному месту, все пять мест получила бы партия, завоевавшая 40% голосов всех избирателей (т.е. большинство), если бы ее сила распределялась примерно равно­мерно по первоначальному большому дистрикту. Другими словами, пропорциональная система представительства склонна предоставлять сравнительно мелким партиям место в законодательном собрании.
Перспектива завоевания своей доли участия во власти, хотя и малой, поощряет партии меньшинств и способствует сохранению многопартийной системы. В Америке же, если кандидат не завоевы­вает большинство, то он не получает ничего. Американская система выборщиков построена так, что кандидат получает или все, или ничего. В каждом штате, если один кандидат получает 50% + 1 голос избирателей, он получает все 100% голосов выборщиков. Господство мажоритарной системы предполагает, что для получения голосов выборщиков третьи партии должны завоевать не просто определен­ное количество голосов по всей стране, а географически концентри­рованную в каком-либо округе поддержку большинства избирателей. А это означает, что если третья партия и одержит победу в том или ином округе или, даже штате, она все же остается местным явлением.
В ряде стран существует смешанная, мажоритарно-пропорциональ­ная система. Так, в ФРГ половина состава бундестага избирается к& основе мажоритарной системы в один тур, а другая — на основе Пропорциональной системы. В Австралии палата представителей ‘формируется по мажоритарной системе абсолютного большинства, а сенат — по системе пропорционального представительства. При этом отмечено, что мажоритарная система в один тур способствует установлению двухпартийности, пропорциональная система, наобо­рот, — многопартийности, а мажоритарная в два тура — объединению партий в коалиции.

О перспективах развития партийной системы в России.

Россия переживает переходный период, главное содержание Которого состоит в преобразовании тоталитарной политической системы со всеми ее институтами, структурами и отношениями в со­вершенно новую политическую систему независимо от того, как ее называть — демократической, квазидемократической, авторитарной, президентской и т.д. Очевидно, что и партийная система, которая на наших глазах формируется, не может не носить переходный харак­тер. В рассматриваемом здесь контексте проблема осложняется тем, что речь идет не просто о трансформации существовавшей многие десятилетия монопартийной системы в многопартийную. Дело в том, что в условиях тоталитарного советского строя коммунистическая партия ни в коем случае не была нормальной политической партией в общепринятом смысле этого слова. Она, в сущности, не просто слилась с государственными структурами, а полностью поглотила и государство и общество, и государственные структуры оказались лишь бледными отражениями партийных структур. В результате об­разовался своеобразный гибрид партия-государство. Естественно, крах тоталитарной системы имел своим следствием исчезновение этого гибрида, и перед страной встала проблема создания новой государственности и соответствующей ей партийной системы.
Политические партии в истинном смысле этого слова возникают лишь тогда, когда общество достигает соответствующего уровня социально-политической дифференциации, когда социальные слои и группы более или менее четко осознают свои интересы. Для этого необходимы кристаллизация и институционализация интересов заин­тересованных групп, объединений, блоков, других составляющих гражданского общества, минимум демократической политической культуры. Однако наше общество, переживающее переходный пе­риод, лишено некоего скрепляющего его воедино стержня или орга­низационного начала, оно находится в аморфном состоянии. Сейчас преждевременно говорить о сколько-нибудь обозначившемся струк­турировании интересов различных общественных сил. О реальном представительстве реальных социальных сил и интересов в полити­ческой системе можно говорить лишь тогда, когда по крайней мере вчерне оформятся и утвердятся более или менее прочные основания их жизнеустройства. Гарантом стабильности общества и политичес­кой системы является существование широко институционализиро-вавшейся прослойки средних слоев или среднего класса, который, в свою очередь, служит в качестве социальной опоры умеренного, центристского политического курса, равноудаленного от крайних полюсов политического спектра. Центризм в политике обеспечивает возможный в данных конкретных условиях оптимальный баланс общественных интересов, проведение такого курса, который в идеа­ле призван реализовать некую среднюю линию между экономической эффективностью и социальной справедливостью, экономической свободой и социальным равенством.
Что касается ситуации в нашей стране, то было бы напрасным тру­дом заняться разграничением политических сил на правых, левых и центр, либералов, консерваторов и умеренных. Такое деление воз­можно лишь при сформировавшейся демократии и высокой культуре гражданственности в гражданском обществе. В настоящее время в стране, по сути дела, отсутствует единая система политической ком­муникации, сам политический процесс протекает как бы при отсутст­вии интеграции и взаимопонимания между его участниками. Нет необходимого консенсуса относительно общих целей и средств их достижения, общепринятых правил политической игры и т.д. Ожесто­ченные политические дискуссии соответствующим образом не связа­ны с процессом принятия политических решений.
В России в лучшем случае только начинается формирование инф­раструктуры гражданского общества, которое одно и способно обес­печить условия для формирования и институционализации реально заинтересованных групп и, соответственно, организаций, клубов, объединений, партий, способных представлять их интересы в струк­турах власти. Ведь мировой опыт показывает, что уровень развития демократии самым непосредственным образом зависит от того, нас­колько институционализировался политический плюрализм, который проявляется и выражается прежде всего в политических партиях. Но зрелость и жизнеспособность политического плюрализма, вклю­чая партийную систему, определяются тем, в какой степени в обще­стве сформировались, институционализировались и заявили о себе разнообразные центры и источники власти и влияния. Как раз с этой точки зрения определяющее значение имеет соответствующая инфраструктура, призванная обеспечить условия для кристаллиза­ции групповых интересов и оформления соответствующих негосу­дарственных организаций, объединений, союзов.
Переход от тоталитаризма на рельсы демократического развития, развитие рыночных отношений, трансформируя социальную структу­ру общества, усиливая процессы социальной дифференциации, соз­дают основу для воплощения в жизнь ценностей и принципов полити­ческого плюрализма. Это находит отражение в возникновении широ­кого спектра самых разнообразных новых общественно-политичес­ких движений, организаций и объединений. Этот процесс, особенно отчетливо наметившийся в 1989 г., постепенно стал набирать все бо­лее ускоряющиеся темпы. В 1990 г. был принят закон СССР «Об обще-•ственных объединениях», в котором были законодательно закрепле­ны порядок образования, права и принципы деятельности общественных организаций и объединений. В марте 1991 г. началась регист­рация партий, а к концу 1991 г. было зарегистрировано уже 26 партий 1м 16 общественно-политических движений. 1 Российские политические партии различаются по своим программным целям, идейно-политическим ориентациям, организационной структуре, формам и методам работы и т.д.
При всем том необходимо отметить, что этим политическим обра­зованиям еще предстоит доказать свою легитимность, получив под­держку у избирателей, подтвердить, что они действительно являются реальными политическими партиями, за которыми стоят социальные силы. В настоящее время, по сути дела, невозможно определить, кого именно, какие слои, группы, категории населения они пред­ставляют. Для них характерны малочисленность, слабость органи­зационной структуры, неопределенность и аморфность социальной базы, отсутствие сколько-нибудь внятно сформулированных пози­тивных программ и идейно-политических платформ. По этим пока­зателям почти все они являются лишь протопартиями, а не партиями в собственном смысле этого понятия.
Как показывает опыт перехода целой группы стран от тоталита­ризма и авторитариэма сначала в ФРГ и Италии, а затем во второй половине 70 — начале 80-х гг. в Греции, Испании и Португалии, для формирования и институционализации полноценных и дееспособных политических партий требуется достаточно времени. Так, в первые послевоенные годы в ФРГ на местном, земельном и общенациональ­ном уровне возникли десятки политических партий, хотя оккупаци­онные войска США, Великобритании и Франции всячески препятст­вовали появлению мелких партий, при этом оказывая содействие концентрации политических сил Западной Германии в немногих крупных партиях. Процесс формирования устойчивых, жизнеспособ­ных крупных партий занял несколько лет. Мелкие партии в качестве самостоятельных сколько-нибудь значимых политических сил отош­ли на задний план и главными составляющими партийной системы ФРГ стали блок ХДС/ХСС, СДПГ и СвДП.
Аналогичная ситуация наблюдалась также в Италии. Что касает­ся Греции, особенно Испании и Португалии, то первоначально в этих странах на политической авансцене как по мановению волшебной палочки появилось множество десятков партий (в одной Португа­лии их насчитывалось около 300), и сохранившимся в настоящее вре­мя партиям, чтобы показать свою жизнеспособность, пришлось мно­жество раз выдерживать испытание выборами. Именно такой путь предстоит и России. О вычленении и институционализации полити­ческих партий, представляющих реальные политические силы стра­ны, можно, по-видимому, говорить после проведения всеобщих выборов как минимум два-три раза.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.

Бурлацкий Ф.М., Галкин А.А. Современный левиафан. — М., 1985;
Избирательные системы и партии в буржуазном государстве. — М., 1979;
Партии и выборы в капиталистическом государстве. — М., 1980;
Перегудов С.П., Холодковский К..Г. Политическая партия мировой опыт и тенденции раэвития//Коммунист. -1991.-№2;
Шмачкова Т.В. Мир политических партий//Политические исследования. — ‘.992.-№1-2.

«